Джемма Мэлли - Декларация смерти

Есть здесь и фотография моих родителей. Она стоит на каминной полке, напоминая о них. Потому что они нас спасли. Потому что они умерли.

Раньше я считала, что родители думали только о себе, а на меня им было наплевать. На самом деле мы с Беном были для них дороже всего на свете. Мы были им дороги настолько, что они пожертвовали собой ради того, чтобы мы стали Правоимущими. Они оставили нам письмо, в котором написали, что были обязаны нам жизнью и хотели ее нам дать. Они написали, что с самого начала так запланировали и просто надеялись провести с нами чуть больше времени. Однако, к сожалению, нам не дано предсказать, что нас ждет. В письме сказано, что розовые таблетки были последней надеждой, на тот случай, когда стало бы ясно, что другого выхода нет и надеяться не на что.

Мне очень жаль, что они ничего не знали о дедушке Питера. Думаю, так бы им было гораздо легче…

— Анна! Анна, ты где?

Анна подняла голову, увидела вошедшего в гостиную Питера и улыбнулась:

— Как работа?

Питер скорчил рожу. Он работал в лаборатории, что Анна находила довольно забавным, поскольку Питер никогда не испытывал особого интереса к урокам естествознания. Однако юноша сказал, что это гораздо лучше, чем работать у деда. Дед занимался производством Препарата Долголетия. Питер ненавидел деда даже больше, чем Власти. И практически столь же сильно, как миссис Принсент. Как только Питер узнал, чем его дед зарабатывает на жизнь, он порвал с ним всяческие отношения.

— Да вроде все нормально, — он нагнулся, взял на руки Бена, а потом посмотрел на Анну и нахмурился.

— Это что? — Он впился глазами в книжицу в обложке из розовой замши, которую Анна держала в руках, и девушка покраснела.

— Мне вернули дневник, — чувствуя неловкость, ответила она. — Мне его прислали. Тут еще есть письмо. Тебе. Из тюрьмы. От миссис Принсент. То есть я хочу сказать, от твоей мамы…

— Оно мне неинтересно, — отрезал юноша и с любопытством посмотрел на Анну. — Ты что, снова его ведешь? — Он смотрел на ручку в ее пальцах.

— Я просто написала про дом, про Бена и про жизнь во Внешнем Мире, — защищаясь, ответила она.

— Анна, — покачал головой Питер, — во Внешнем Мире надо жить , а не писать о нем. Давай пошли. Я не прочь прогуляться, и мне хочется, чтобы вы с Беном составили мне компанию.

Анна неуверенно на него посмотрела. Ей нравилось бывать за пределами дома, проводить время в маленьком садике, любуясь цветом травы, поднимающихся к солнцу цветов, изумляясь красоте и величию Природы, радуясь своему везению, — ведь теперь она могла смотреть на небо. Анне казалось, что она может объять его целиком. Девушке нравилось показывать Бену птиц и облака, зная, что этого его никто никогда не лишит.

В саду Анна чувствовала себя в безопасности: ее защищали стены и забор. Грейндж-Холл остался в прошлом, однако она по-прежнему чувствовала себя спокойней, когда пространство было чем-то ограничено.

— Люди вечно на нас пялятся, — тихо сказала она.

— Ну и пускай, — пожал плечами Питер. — Честно говоря, мне это даже нравится. Надеюсь, что, глядя на нас, они испытывают ужас. Молодежь. Страшные подростки.

Он скорчил рожу, и Анна не смогла удержаться от смеха.

— А ты, значит, никого не боишься? — в изумлении воззрилась она на него. — Тебе наплевать на людей, шепчущихся у нас за спиной? Наплевать, что нас никто не любит?

— Так ведь и я тоже особой любви к ним не испытываю, — Питер выгнул брови. — У меня нет времени на людей, которые считают, что заслужили вечную жизнь. И вообще, нас на самом деле любят. Вспомни о Подполье.

Анна кивнула. Питер уже стал членом организации. Невзирая на опасность, большую часть свободного времени он проводил, выполняя секретные поручения или же просиживая на тайных собраниях, которые проводились то в одном, то в другом районе Лондона. О них оповещали всего за полчаса. Питер лелеял идею о революции, и, когда они с Анной оставались наедине, он с восторгом говорил о предстоящей битве. От этого Анне становилось неспокойно. В битвах всегда гибнут люди, а она больше никого не хотела терять. Особенно Питера.

— Давай, пошли, — нетерпеливо сказал Питер, знакомо стреляя глазами, только на этот раз от возбуждения, а не от тревоги. — Пошли гулять. Пошли пугать старичье.

Он ободряюще подмигнул, и Анна, которая никогда не могла отказать Питеру, улыбнулась и отложила дневник в сторону.

— Принеси курточку Бена, — велела она Питеру, когда он наклонился ее поцеловать. Все так же улыбаясь, Анна начала надевать туфли.