Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— Вот и я о том же, — подтвердил Герм. — Старшие претендуют на удовлетворение каких-то нужд, им ещё чего-то не хватает — а нам уже не должно хватать, мы лишние, на нас что-то не рассчитано…

— И все трудности и лишения должны свалиться на нас, миновав старших? — согласилась Фиар. — И тут же разговоры о детской преступности, опасности доверять детям сложную технику, допускать к чему-то серьёзному за пределами школьной программы — иначе тут же используют во зло… А взрослый такого уровня, что едва осилил школьную программу, к этому же допускается запросто, и любое несчастье по его вине — просто случай, за который все взрослые не в ответе. И они даже грабят, убивают, но это — ничего особенного. Зато даже совсем малозначительное с участием подростка — уже символ поколения. Сразу начинается: строже наказывать, отобрать, запретить, ограничить — будто не о людях, об опасных животных. А тот же взрослый — «простой человек», и уже этим прав. За его вину в ответе — не поколение, а цивилизация, к которой он не приспособлен. И что ему можно простить, то нам — нельзя…

— И взрослый даже с явными психическими отклонениями может жениться, воспитывать детей, — снова тяжело вздохнул Лартаяу. — И это никого не беспокоит, тоже — не симптом кризиса…

— А о детях, в материалах расследований в прессе, постоянно: почему имели то-то и то-то у себя дома, или — свободный доступ к родителям на работу, могли что-то там видеть? — подтвердил Минакри. — Хотя и работа у тех не секретная, и предмет расследования к ней отношения не имеет: драки между собой, кражи чего-то совсем в другом месте… И всё равно вывод: детей лучше никуда не пускать, кроме школы? А потом взрослый должен иметь представление, как ему, собственно, быть самостоятельным, что делать в этом качестве — но откуда? Если до тех пор ограничен одной школьной учёбой? А школьник и так, не имея права работать легально и за деньги, тратит больше сил и времени на учёбу, чем взрослый на свою работу, но при этом должен зависеть от их милости — и из него ещё делают какого-то врага, бандита! Будто действительно боятся, чтобы не взбунтовался как древний раб! А есть от чего…

— Как ещё внешкольные кружки не объявили подрывными организациями, — добавил Лартаяу. — Хотя и они — уровня «нормального ребёнка». И где у ученика свободное время после школы…

— Нет, а правда, — согласился Донот. — Школьник загружен больше взрослого — и тут же ему говорят: он до чего-то не дозрел, не усвоил какой-то морали, его ещё надо воспитывать. И виноват, если вовремя не справляется с заданиями, не успеет что-то понять, запомнить… Хотя, как всякая личность — чем-то отличается от других, и может быть не склонен к каким-то видам деятельности! Что для взрослого, кстати, в порядке вещей… А школьная программа не содержит многого даже основного, фундаментального, и выпускник этого всё равно не знает. Так зачем — многократное пережёвывание элементарного, из-за которого можно превратиться в психического калеку? И они ещё заходятся в истерике: «поколение бандитов»… Кто-то не выдержит, сорвётся от переутомления — и он уже в статистике детской преступности! Будто школьник и есть — каторжник без права заявить, что чего-то уже просто не может! И никому из предыдущих поколений такая нагрузка в их детстве не выпадала… Ho, с другой стороны — человек может усвоить гораздо больше, быстрее, и не с такой страшной затратой сил и времени!

— Но это мнение рано созревшего подростка, — снова напомнила Фиар. — А для других всё может выглядеть иначе, и им даже по-своему интересно…

— Если не догадываться, что сами взрослые не считают это серьёзной подготовкой к жизни, — неохотно согласился Донот. — Но разве мало тех, кто в этом возрасте способен на большее? И что плохого: если мы в свои 10 лет уже знали то, что другие вместе со всем человечеством узнали в 30 или 40? Но всё строится на том, что мы для чего-то не годны, не превосходим их в том же возрасте, и вообще так опасны даже для самих себя, что нас надо всячески во всём ограничить для нашего же блага… А теперь оказывается: ни для каких высоких стремлений уже не осталось места, вся перспектива — подтягивать тылы, а пожелай мы большего — отнимем у кого-то насущное, необходимое ему! В общем — готовьтесь жить в обрез, на пределе… И даже когда думаем над этим, пытаемся понять, ищем выход — и этим виноваты, и этим — угроза обществу! Любая такая группа, как мы, для них — уже «банда»… Хотя разве в первую очередь — не проблемы нашего поколения? Ведь нам жить во времена грядущего кризиса! Но и при этом — какое отношение взрослых? Сами говорят, что мы — обречённое поколение, и тут же — всё как всегда…