Феликс Кривин: Жизнь с препятствиями

— Страх — это тюрьма на самообслуживании.

— Когда народ безмолвствует, он тише воды ниже травы. В народе тихость всегда сочетается с низостью.

— Помните: то, что не проникает в сердце, ложится камнем за пазухой.

— Гоняясь за чужими цивилизациями, на всякий случай сохраните свою.

— Когда человека неоткуда выгнать и некуда посадить, он представляет большую опасность для государства.

— Серые легко пробиваются в кардиналы.

— Там, где чужие жизни идут по дешевке, на собственную возрастает цена.

— Победителей не судят, а зря!

— Чтобы подольше хранить тепло, держите его на холоде!

— Жизнь, граждане, как единственное дитя: ее любишь тем больше, чем меньше она того заслуживает.

Однажды, в самом начале апреля, когда погода настолько обманчива, что не хочется выходить из дому, я коротал время над «Новым полным словарем иностранных слов» издания 1911 года под редакцией профессора Бодуэна де Куртене. Вначале книжка показалсь мне скучноватой, но когда я дошел до последних страниц наконец-то появился юмор.

Юмор всегда печатается на последних страницах, а в словарях особенно, потому что ему не повезло на первую букву, которая в алфавите является предпоследней. В таких случаях принято говорить: последний по порядку, но не по значению. Задумавшись над значением юмора, я прочитал: «Юмор (англ. с лат.) — первоначально веселое или печальное настроение человека, по старинной галеновской теории зависящее от смешения четырех главных соков (humor) организма..» Старинная галеновская теория, несомненно, давно устарела, но то, что юмор является соком жизни, у многих и сейчас не вызывает сомнения.

Отодвинув подальше все небодуэновские словари, в которых юмор переводится с латинского прозаическим словом «влага», я задумался над этимологией (происхождением) слова юмор.

По-украински юмор — гумор (ближе к латинскому). Вполне вероятно (если не заглядывать в справочники), что он имеет общий корень со словом гуманность, а почему бы и нет? Ведь гуманность означает человечность, а что может быть человечнее юмора? Животные, как принято считать, лишены юмора, и вообще все бесчеловечное лишено юмора. А с другой стороны — что может быть человечнее юмора, «выделяющего и освещающего в человеческой душе прекрасное, высокое, гуманное, остающееся пригнетенным окружающими условиями жизни…» («Новый полный словарь» Бодуэна де Куртене, 1911)? Да, что бы там ни говорили справочники, слова гуманность и юмор имеют один и тот же корень.

А куда девалось в юморе «г» (латинское h)? Оно выпало. Так же, как в слове история, которое прежде было известно как гистория…

И тут меня осенило: а не выпало ли «г» (латинское h) в слове ум (а также разум)! Раз оно так легко выпадает, то почему бы ему не выпасть в слове ум? А если это так, то кто станет сомневаться, что слово ум имеет общий корень со словами гуманность и юмор?

Правда, у юмора, в отличие от разума, несерьезная, можно даже сказать, легкомысленная репутация, все считают, что он валяет дурака. Но ведь тот, кто валяет дурака, обычно сам дураком не является. Он только валяет дурака, и не только валяет, а кладет его на обе лопатки и не выпускает до тех пор, пока дурак не поумнеет.

Впрочем, поумнеет ли дурак?

На этот вопрос невозможно ответить без юмора.

Я поплотнее закрыл справочники, в которых слово ум толковалось по-другому, и стал подбирать аргументы к своей гипотезе. Главный аргумент, конечно, состоит в том, что все эти три понятия неразделимы. Человек, лишенный ума и чувства юмора, не может быть по-настоящему гуманным. С другой стороны, поистине умный человек, как правило, гуманен и нелишен чувства юмора. Ну а то, что юмор непременно предполагает ум (даже острый ум — остроумие), а также гуманность (ведь все бесчеловечное юмора лишено), это очевидно.

Вот он, общий корень этих трех слов, корень жизни, а по-галенов- ски — главный жизненный сок. Будьте добрыми, мудрецы! Будьте мудрыми, гуманисты! Будьте добрыми и мудрыми, юмористы! А все вместе — никогда не теряйте чувства юмора!

Счастье — это мяч: за ним хорошо гонятся. (Прим. Зяблика).

Нельзя забывать о вкусах читателя. Прежде всего, наш читатель вообще не любит читать. (Прим. Говорунчика-Завирушки).

Любым именем можно делать все, что угодно, но при этом важно, чье имя и кто делает. (Прим. Сорокопута).