Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго» [сборник]

Я хмыкнул:

– А если отдаст?

– Побьешь его, что ли? Так у него папаша знаешь какой бычара…

– Ты дурак, или как? Буду я этого малохольного бить. Он же и защищаться не может.

– Ага, – Севка потер опухший глаз, – не может. Ты вон какие клешни отрастил.

– Сам отдаст.

– Не отдаст.

– Отдаст.

– На что спорим?

Я огляделся. Севка жил бедно, у него ни марок, ни монет не было, даже обычных юбилейных рублей с Лениным – он всё тратил. Да и родители ему только на завтрак давали, обед он по талонам в школьной столовке ел. Взгляд мой упал на коробку, стоящую на серванте. Севка поднял глаза и скис.

– Что, слабо´?

Я мать пару раз просил купить мне настольный футбол, но она только отмахивалась – не маленький, мол – и покупала вместо этого штаны и рубашки. Севке футбол подарили два года назад на день рождения, когда его отец получил премию на заводе. Больше игрушек у него почти и не было. Но на слабо´ кого угодно взять можно. Севка ухмыльнулся:

– Не, не слабо´. Только чур Женьку не бить. И если он тебе завтра монету не отдаст, ты мне даешь гильзу от зенитки.

– Идет!

Футбол был почти у меня в кармане.

Вечером Дубырь гулял со своей мамашей. Маршрут их был известен – через двор, мимо котельной, вдоль пустыря со строящимся уже пять лет кинотеатром и обратно. Мамаша держала Женьку за ручку, как пятилетнего, и тот ковылял рядом с ней – маленький, толстенький, довольный по самое немогу. Мать обычно оставляла его поиграть в песочнице, а сама шла к соседке, Людмиле Матвеевне, поплакаться на тяжелую жизнь. Дубырь не умел играть, даже куличиков и башенок лепить не умел. Сидел себе, ковырял песок носком привезенного из Польши кроссовка. Тут-то я к нему и подошел.

Я уселся на бортик песочницы рядом с Дубырем. Тот покосился недоверчиво – наверное, помнил еще дневную ссору. Но я напустил на себя такой беззаботный вид, что вскоре он расслабился, по обычаю отвесил губу и заулыбался:

– Поиграй со мной.

Я копнул ногой песок.

– Расскажи что-нибудь.

Он вечно ко всем приставал – расскажи да расскажи. Правда, забывал он все тоже довольно быстро, так что плести ему можно было любые небылицы.

Я обернулся к Дубырю, осмотрел его с ног до головы. Тот поежился и на всякий случай отодвинулся.

– Женька, – серьезно начал я, – тебе мать говорила, почему ты такой?

– Какой? – Он сморщился – похоже, собирался захныкать.

– Не такой как все.

– Говорила. Говорила, что мне в больнице щипцами голову прищемили.

Я пренебрежительно хмыкнул и махнул рукой:

– И ты поверил?

Дубырь широко распахнул глазки, неуверенно кивнул.

– Вот дурачок. Сам подумай – ну зачем кому-то в больнице тебе голову прищемлять? Там же лечат, так? Или тебя лечили щипцами?

Дубырь задумался. Я поспешил развить свой успех. Наклонился пониже к его уху и прошептал заговорщицки:

– Про НЛО слышал?

Конечно, даже полный дурак слышал про НЛО. Недавно в газете фотографию напечатали – тарелка летающая висит над городом. Тетка Люся, подруга Дубыревой матушки, уверяла, что сама НЛО видела, когда в Белоруссию к родным ездила. Мать, правда, говорила, что Люся все врет, а если не врет, это не НЛО, а какие-нибудь последствия Чернобыля. Или военный объект. Короче, я не особенно верил в эту инопланетную чушь, но многие верили. Мамаша Дубыря в том числе. Я сам слышал, как они с тетей Люсей болтали об этих НЛО.

Дубырь снова кивнул.

– Ну так вот. Ты, Женька, не человек. Восемь лет назад как раз у нас над городом тарелка опустилась. Я тогда еще маленький был, но помню. Милиции нагнали. Тарелка в парке села. Ну, парк оцепили, что там было, не видел никто. А потом, утром, когда НЛО улетело, тебя в кустах нашли. Тетя Раиса и нашла, когда через парк шла на работу. Сначала хотели тебя в институт отдать, на исследования. Но она не дала. Детей, говорит, у меня нет, буду маленького инопланетянина как своего сына воспитывать. И решили… ну, вроде как эксперимент сделать – отдать тебя ей на воспитание. Теперь понял?

Женька слушал, раскрыв рот. Лицо, и без того бледное, стало у него каким-то кефирным. Он сглотнул и завертел головой. Наверное, хотел маму позвать. Вот этого-то как раз он и не должен был делать. Я ухватил его за руку. Рука была холодная и мокрая, как рыбина.

– Ты тете Рае не говори. Мы все поклялись молчать насчет этого. Она, если узнает, что я тебе рассказал, плакать будет. Ты же ей все равно как настоящий сын.

Женька качнулся на бортике. Я с трудом его удержал. Думал, он в обморок грохнется. Этого еще не хватало! Я же не знал, что он такой чувствительный.