Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго» [сборник]

– Ты следишь за Малым дворцом? – Дайдзиро произнес это слишком резко, но брат не обратил внимания на его тон. Махнул пухлой ладонью:

– Конечно. Ты же беспечная птичка тоити, тебя в собственной постели зарежут – ты и не заметишь, все будешь свиристеть свою песенку.

Вот тебе и ранимая душа, нуждающаяся в братской опеке! Дайдзиро стало совсем неприятно. Как будто он говорил не с Дайтаро, а с самим Моносумато – а ведь тот не подсылал к старшему принцу убийц. Юноша отвернулся и уставился в стену.

– Что, не нравится?

Дайдзиро обернулся. Губы Дайтаро скривились в улыбке, и это была грустная улыбка. Юноша пожалел о своей вспышке. Государственные дела редко требовали благородства и часто – низости. Наследник принимает на себя чужую вину и чужое бремя…

– Вот, посмотри… – Дайтаро пошарил под подкладкой хаори и вытащил смятый листок. – Подметные письма. Их находят каждый день – и у тебя, и у нас, в Большом. Не говоря уже о листовках на каждом заборе, хорошо еще, что народ здесь по большей части неграмотный…

Младший принц расправил записку. Слова были знакомые – о глупости и развращенности правителей, о беспечности их слуг, об угрозе, глядящей с неба. «Задумайтесь о судьбе ваших детей…» – да, ясно, кому принадлежит авторство письма. И вдруг ясно вспомнилось: тускло освещенный подвал, печатный станок, пахнущие свежей типографской краской листы. Как радовался учитель, получив наконец этот станок, который привезли тайком, по частям, из Германии! В том, последнем Киган-ори ему зачем-то понадобилось выпускать газету…

«Свобода, – говорил Акира, с удовольствием вдыхая резкий типографский запах. – Свобода, Дайдзи, всегда начинается со слова. Если верить местным религиозным деятелям, все началось со слова, но свобода – особенно. Слова заставляют задуматься. Как жаль, что у нас так мало школ, да и те при монастырях… Нам нужно побольше грамотных».

«Зачем слова, когда есть ори?» – пожал плечами ученик.

«Вот дурачок, – покачал головой Бисямон. – Ори – это же для самых близких, больше даже для себя самого. Это очень внутреннее. Даже си-майнэ я могу показать лишь избранным – дюжине, двум дюжинам. А слова… ими можно сдвинуть народы. Тысячи, миллионы людей, Дайдзи, слушающих, понимающих, думающих…»

Юноша прогнал непрошеное воспоминание и усмехнулся. Акире хотелось, чтобы открыли новые школы. Дайтаро радуется тому, что простонародье не умеет читать. И оба, что самое обидное, правы.

– О чем задумался?

Младший принц поднял голову и, пожав плечами, ответил:

– Хайдэки не дурак. Он не станет рассчитывать только на листовки. Посмотри, что играют сейчас в уличных театрах…

– Да. Да! – Дайтаро стукнул кулаком по лежанке.

Младший принц подумал, до чего же это нелепо. Во дворце, в зале Совета трясущий щеками и размахивающий кулаками толстяк еще мог бы выглядеть властным. В пахнущей гнусным зельем курильне он был просто смешон.

– Значит, ты понимаешь. Ты понимаешь, что надо сделать!

– Что? – вяло поинтересовался юноша.

– Не получилось в первый раз, получится в третий. Я ведь слышал о вашей встрече с Хайдэки.

Кажется, он склонен тебе доверять. Договорись о новом свидании. Сделай вид, что согласен принять его предложения. И…

– И что? – невесело усмехнулся принц. – Пырнуть его кинжалом? У твоих первоклассных убийц не получилось, а у меня получится?

– Зачем кинжалом? Есть быстрые яды…

– Он и в тот раз ничего не ел и не пил, не станет и теперь.

– Можно устроить засаду. Шестерых не хватило, но с двумя дюжинами не справится никакой оборотень.

Юноша вздохнул и поднялся с лежанки. Старший принц недоуменно моргнул:

– Ты куда?

Дайдзиро посмотрел на брата с сожалением:

– Неужели ты сам не слышишь, как глупо то, что ты предлагаешь? Не понимаешь, что беда совсем не в Хайдэки, будь он хоть трижды оборотнем? Ну убьешь ты его, а куда денутся земляне и лемурийцы?

Наследник хитровато улыбнулся и склонил к плечу голову:

– А ты их видел?

– Кого?

– Землян. Или лемурийцев. Кого-нибудь.

– Я видел геодца. Да ты его и сам видел.

– А на нем написано, что он геодец? Откопал оборотень какого-то длинного белоглазого выродка, нарядил в черный балахон… – Брат зашарил рукой по лежанке, ища и не находя трубку. Взгляд его сделался рассеянным и блуждающим. – Ты понимаешь, – бормотал он, все еще щупая, – какой дерзкий и красивый замысел? Оборотень прикинулся Хайдэки и мутит народ, а никаких землян нет, нет их железных драконов, а есть тварь, желающая вскарабкаться на трон и всех нас тоже сделать оборотнями… У него нету ори, слышишь? Совсем нету ори, и он хочет украсть мою, выпить до капли, но я ему не позволю. Не попущу, потому что есмь Первое и Последнее Слово, изроненное из Вечных уст. Пусть на заре читают молитву в храме, трижды поклонясь блистательной Деве-Облаку… Пусть ведьмы пляшут в горах и жгут петушиные перья…