Дмитрий Глуховский: Наследие Собянина

Необходимо сказать слово и об этой пирамиде. Вначале названная «вертикалью власти» — чтобы стыдливо скрыть ее бросающуюся в глаза схожесть с лучшими из образцов сетевого маркетинга, от бессмертного «Гербалайфа» до сковородок «Цептер», с воцарением суверена она получила свое нынешнее, честное, меткое название. В любой пирамиде каждый нижестоящий элемент получает от вышестоящего кусочек блага, а наверх передает кусочек денег. В «Гербалайфе» благо — это плацебо, в «Цептере» это железная посуда, которой легенды приписывают магические свойства, а в Государстве Российском — возможность помыкать другими. Но во всех пирамидах благосостояние верхушки этой фигуры напрямую зависит от того, насколько широко ее основание. Чем больше людей включено в низший из слоев, и чем этих слоев больше — тем завидней судьба гениев, учредивших эти пирамиды. Кроме того, в отличие от абстрактного, бюрократического термина «вертикаль власти», «пирамида» из-за своего древнеегипетского подтекста вызывает державные, имперские, патриотические ассоциации у тех самых широких слоев населения, которыми она питается.

Феодальная пирамида стала для России единственно возможной формой взаимодействия народа и власти.

Десятины и оброки, налагаемые пожарными, университетской профессурой, полицией, СЭС, ячейками «Единой России», губернаторами и прочими князьями, теперь официально заменяют налоги, которые все равно никто как следует не платил. Пришедшие из уголовной жизни и потому особенно жизнестойкие принципы круговой поруки и так называемой «замазанности» — презумпции виновности каждого в пирамиде — позволяют обеспечить абсолютную лояльность каждого из кирпичиков и блоков на всех уровнях.

Суверен делится властью — а фактически, продает ее — своим непосредственным вассалам — губернаторам, министрам, мэрам крупных городов, главам госкомпаний.

Те, оставив себе столько власти с ее атрибутами, сколько им по силам унести или необходимо на текущий момент, остальное спускают вниз — в обмен на поступающие снизу деньги. И так далее. Пирамида феодализма — словно вечно живое дерево, корнями своими сосущее из почвы деньги, а кроной черпающее вечное сияние власти, которое льется на него с благосклонных небес.

Предлог же, под которым население облагается оброком, то есть, конкретная система превращения властного мандата в живую копейку, всегда различен. Важно только то, что с мандатом на власть князь получает и мандат на обналичку этой власти.

Почему же именно Собянина специалисты по новейшей истории считают провозвестником новой эры, бойцом феодального авангарда?

Да, его жена производила плитку и бордюрный камень. Да, по случайному совпадению он решил снять в Москве весь асфальт и замостить столицу тротуарной плиткой. Но ведь и жена предыдущего градоначальника получала строительные подряды и земли в Москве с такой легкостью, будто Золотая рыбка жила у нее дома в аквариуме. Почему же не Лужков, отчего все лавры — Собянину?

Дело прежде всего в той прямолинейности, той наивности и непосредственности, с которой Собянин обложил москвичей плиточным оброком. В том, что он первый расставил все по своим местам, пока верховная власть еще робела признаться, что кургузый пиджачишко демократии ей обмалел и трещит уже по все швам, что ей нужно теперь простора царской мантии.

Сократить почти наполовину зарплаты столичным учителям — и тут же снять только что положенный специально закупленной дорогущей западной техникой асфальт и постелить повсюду плитку! Аргументировать это тем, что «асфальт неряшлив, плохо смотрится» и не утруждать себя более объяснениями! Пшли! Разве не чувствуется здесь новое свободное мышление, свободное от гнилостных демократических пут, разве не видно тут величие духа? Не тут ли впервые столь ясно проявилось изменение отношения к подданным — от ненавидимого «электората» к несмышленым, а потому милым «крепостным»? И главное — ведь с того момента, когда Собянин был посажен на княжество, не прошло и года!

И пусть В.Ю.Сурков выстраивал свои ажурные теории раньше — но кем бы был Бакунин без Махно, а Маркс без Троцкого? Нет, движущей силой истории всегда были практики, а не теоретики, и именно потому Собянину место в этой истории зарезервировано надежно.

И вот ушел князь московский.

А супруга нового, по прихоти судьбы, занимается асфальтом…

Не прошло и трех дней после того, как вынесли из кабинета в бывшей мэрии личные вещи Великого Плиточника, как по всей столице оранжевые таджики безо всякого пиетета уже взламывают плитку и сыплют везде горячий черный асфальт.