- Гляди, - сообщила Норэна, - Великий неандертальский литератор едет. А я-то уже думала: засыпался в сугробе на своей дурацкой телеге.
- Нормальная телега, - возразил Отто.
- Нормальная телега вот, - авторитетно сказала девушка, кивнув на тоббоган Скалди, припаркованный в десяти шагах от входа в таверну, - А у нашего Гисли Оркварда не телега, а раскрашенный сапог с говном. Только не говори это ему, а то он обидится.
Легкие спортивные аэросани Оркварда, шелестя пропеллером, и поднимая за собой длинный шлейф снежной пыли, развернулись и затормозили рядом с несколькими массивными тоббоганами и миниатюрными студенческими сноу-скутерами.
- Ух! – воскликнул литератор, соскакивая на скрипучий снег и небрежно стряхивая ледышки, образовавшиеся в его короткой, но широкой рыжей бороде, - А, однако, отличная погода сегодня, верно, молодежь?
- Ну, вроде как, - ответила Норэна, - Только ты опоздал на час. Скалди уже сказал: приедет этот рыжий, и пусть только попробует не поставить всем по кружке эля.
- Хм… Он так и сказал? А где он, кстати?
- Вон, в том сугробе, - ответила девушка.
- Протри глаза, рыжий боров, - раздался мощный рев Скалди со стороны сугроба, на котором расселись четверо участников возни, изрядно засыпанные снегом.
- Я боров? – возмутился Гилси, - Ты на себя посмотри, оглобля с ушами!
- Подеремся? – спросил Скалди, подойдя ближе. Он был примерно на голову выше Оркварда, немного шире в плечах, и уступал только в толщине пуза.
- Кто же дерется около кабака на трезвую голову? – вмешалась Хелги, - Это будет поступок, недостойный викингов и неандертальцев. Кстати, Гисли, я должна тебя порадовать: сегодня мы пьем первый круг за твой счет.
- Меня уже порадовала та девчонка, – ответил неандертальский литератор, кивнув в сторону Норэны, - Ладно, дьявол с вами, пошли пропивать мой трудовой гонорар.
…
Таверна «Javladrakkar» была стилизована под боевой корабль викингов не только снаружи, но и изнутри. Правда, на месте мостика располагалась стойка бара, а между скамьями, вместо рукоятей весел, торчали тяжелые доски столов. Едва все семеро расселись с двух сторон от одного из таких столов, Орквард завопил:
- Э-ге-ге! Крувир! Тащи сюда пять кружек темного эля и два стакана Эппл-фрэша!
Пятеро негров - гастарбайтеров в ответ синхронно ударили тяжелыми оловянными кружками по столу и рявкнули на всю таверну:
- Viva revolution! Viva Lenin! Viva Lumumba!
- Чего это они? – удивился литератор.
- Седьмое ноября, балда ты, - откликнулся Крувир из-за стойки.
- Дата первой в мире социалистической революции, - добавила Жанна.
Орквард фыркнул и пренебрежительно взмахнул широкой лапой.
- Все эти социализмы, капитализмы, неоконсерватизмы, неолиберализмы, и тому подобные -измы индустриальной эры, не заслуживают того, чтобы их запоминать. Унылый серый переходный период от яркой мифологической древности к яркому космическому будущему.
- Ты уже успел где-то хлебнуть джина? - подозрительно спросил Фрэдди Макграт.
- Я трезв, как стекло! Но меня, клянусь дьяволом, распирают эмоции! Я позавчера вернулся из космоса! Мы летели в космосе почти час, и вокруг были звезды! Целая пропасть звезд со всех сторон! Я видел мечту, вы поняли, бараньи головы!?
- Там, где ты был, еще много этого? – невинно поинтересовалась Норэна.
- Чего много? Звезд?
Юная эскимосо-датчанка качнула головой.
- Нет. Ганджубаса.
- Циничное дитя постмодерна, - вздохнул он, - Я действительно видел звезды. Меня прокатили на маленьком суборбитальном флаере с островов Кука до Хавигхивика! Чертову дюжину тысяч километров я летел в стеклянном шаре!
- Я думаю, - заметил Макграт, - Что не в стеклянном, а в транспарент-композитном.
- Ты педант, Фрэдди! Тьфу на тебя!
- А что ты делал на островах Кука? – спросил Отто.
- Что я делал на островах Кука!? Черт! Сначала, я был в Туамоту, на Элаусестере, где коммунизм, потом был на Муруроа, где космодром, потом отпраздновал Хэллоуин на атолле Фетиамити, потом полетел на острова Кука, на атолл Никаупара, и посмотрел лабораторию, где знаменитый доктор Мак Лоу Линкс экспериментирует с тупайями и землеройками…
- Скрещивает их что ли? – перебил бармен, сгребая с подноса кружки и стаканы и расставляя на столе.
- Темный ты парень, Крувир, - ответил Гисли, - Это разные семейства, они не могут скрещиваться. А главное - они очень недолго живут. Землеройка в природе живет не больше полутора лет. Ее неделя, это как для нас год, понял? А в той лаборатории на Никаупара есть землеройки, с которыми начали работать еще до Мак Лоу. И самым старшим уже по шесть лет, а они бегают, жрут и трахаются. Ты, Крувир, в триста лет сможешь бегать, жрать и трахаться?
Читать дальше