Юрий Никитин - Рассветники

В основном соединяются по двое-трое, есть даже по тысяче, а есть по десяткам тысяч. Пришло сообщение, что в Китае быстро разрастается олсэлф, так стали называть по all self, на десяток миллионов. На Востоке появилась первая террористическая группа, соединенная по признакам общей ненависти к врагу, спецслужбы в панике: в такие образования никогда не удастся заслать своих или там, на месте, завербовать информаторов.

Запад отстает, серьезно отстает, а преимущество удерживает только благодаря тому, что технологии пока что очень дороги. Однако грозный признак чайнизма или китайскости, как начали называть способность жителей Поднебесной беззастенчиво воровать чужие технологии и тут же начинать штамповать такие же точно товары по гораздо более низкой цене – заставляет вскакивать ночью с криками президентов и премьеров Запада.

Сегодня снова странный сон, ничего общего с человеческим опытом, я тянусь через пространство к одной звезде, другой, третьей, они такие маленькие, самая крупная не больше яблока, а нейтронные вообще не заметил бы, если бы не уменьшался для этого, но, увы, на нейтронных тоже никакой жизни…

Страшный холод пронзил мозг, когда я вынырнул из сна, похожего на глубокий обморок. Это не сновидение, это точно происходило, я уловил чувства Сверхсущества, его вселенскую тоску и непередаваемое одиночество.

Но тогда… Сверхсущество не только из людей, как мы все еще привычно считаем, и даже весь биоценоз еще не все… Сверхсущество – это нечто большее, оно передвигается среди звезд, а здесь на планете его часть, соединенная с ним темной материей и подпитываемая темной энергией…

Я заставил себя успокоиться и снова растворился в этом теплом мире, чувствуя себя младенцем, хотя я ого-го какой большой босс, у меня огромный научно-исследовательский институт, и вообще я само совершенство, но здесь в ласковых ладонях непостижимо огромного и мудрого существа плаваю в океане мудрости, которую не способен постичь, потому что еще амеба рядом с человеком, однако же взаимодействую, чувствую, даже могу общаться…

Эльвира, сказал я мысленно. Приди в кафе, что рядом с тем ночным клубом, где мы познакомились. Если у тебя в самом деле чутье, как я подозреваю, оно тебе подскажет.

После работы, которую впервые в жизни закончил именно тогда, когда и положено, в восемнадцать и ни минутой позже, я вкатил автомобиль на стоянку кафе, строго велел ему проверить электрику, а то лампочка пару раз мигнула невпопад, и ждать моего милостивого возвращения.

Двери отпрыгнули одна от другой, словно отстреливаемые крышки люка шахты межконтинентальной ракеты, я вошел, как Навуходоносор в ворота захваченного города.

Зал блистает огнями, хорошо, ненавижу интимные полумраки, те меня не расслабляют, а заставляют держаться скованно и все время присматриваться: не опрокину ли какой бокал на высокой ножке, не свалю ли эту дурацкую свечу с отвратительно мистическим запахом?

Эльвира за дальним столиком неторопливо подкапывается серебряной ложечкой под затейливую башню из шариков мороженого, до того увлеклась, стараясь не разрушить, что не заметила моего неспешно-грозного приближения.

Я подошел со спины, видел, как там мгновенно напряглись мышцы шеи, Эльвира оглянулась, глаза широко распахнулись вроде бы в непритворном испуге.

– Гриш!

– Привет, – сказал я. – Ты как тут оказалась?

– Не знаю, – ответила она чуть растерянно и, как мне показалось, даже смущенно. – Как-то вдруг захотелось зайти в это давно забытое место… помнишь, мы тут и познакомились?

– Правда? – спросил я.

Она сказала с загоревшимися глазами:

– Точно! Ты был такой скованный, а я так веселилась… Присядь со мной. Мороженое хочешь?

– Хочу, – ответил я. – Значит, вот так вдруг захотелось… и пришла? А в тот, первый раз?

Она расхохоталась:

– Уже не помню. То ли друзья затащили по дороге, то ли я их, холодного шампанского возжелалось… Да какая разница? Здесь так хорошо. И здесь был ты. И даже сейчас, что удивительно. Тем более мне здесь нравится.

Эльвира смотрела настолько прямо и бесхитростно, что я снова ощутил себя не просто неудобно, а вообще будто подо мной начинают разогревать пол, превращая в сковородку.

– Знаешь, – сказал я почти сердито, – я заказал чип расширения!

Она покачала головой:

– Ух ты.

– Вот и ух ты, – ответил я. – И завтра же имплантируют.

– Значит, целый день на работе не будешь?

– Почему? – удивился я. – Операция по вживлению занимает не больше десяти минут. Потом полчаса отдыха под наблюдением и… марш домой.