Лазарь Лагин - Атавия Проксима

Он рванулся, чтобы уклониться от рук недоумевавшего профессора, и потерял сознание, не докончив слова.

– Ах ты, боже мой! – огорчилась профессорша. – Нашел кого бояться! Да разве мы звери какие!

Она проворно выбралась из машины, помогла уложить раненого на заднее сиденье и быстренько, чтобы было чем перевязывать, извлекла из своего чемодана чистое полотенце с вышитыми в уголке красными шелковыми буковками «Э» и «Г». Ее муж тем временем расстегнул покрытое кровавыми потеками пальто раненого, осторожно высвободил из рукава его левую руку и стал стаскивать с нее рукава пиджака и сорочки. Проще и куда быстрее было бы, конечно, разрезать рукав, но у профессора не хватило духу портить бедняге одежду. Вряд ли у него стало бы средств купить себе новую: уж больно небогато он был одет.

Рана оказалась хотя и болезненной, но, видимо, совсем не опасной. Маленькой автоматной или пистолетной пулей пробило навылет мякоть левого предплечья. Гросс старательно, хотя и не очень умело, перевязал раненую руку.

– Да ты прямо прирожденный хирург! – восхитилась профессорша, окончательно удостоверившись, что жизнь раненого вне опасности. – Но только куда мы сейчас с ним денемся, ума не приложу. Как бы к нам не придрались…

– То-то и оно! – вздохнул ее супруг. Сейчас его снова терзали опасения, как бы эта непредвиденная история не обернулась для них какой-нибудь крупной неприятностью.

Раненый пришел в себя и открыл глаза.

– Ради бога, не дотрагивайтесь до меня! – прошептал он.

– Уже! – весело откликнулся профессор. – Уже мы до вас дотронулись, и вы ничего не почувствовали… Успокойтесь, самое болезненное уже позади.

Раненый в отчаянии прошептал:

– Боже мой, что вы наделали! Ведь я же говорил…

– Мы ничего не наделали, дружочек, – попыталась утешить его профессорша, – вас перевязали, и только. Теперь у вас здоровье быстро пойдет на поправку. Дело ваше молодое.

Наудус посмотрел на нее взглядом, полным неподдельного смятения.

Фрау Гросс решила, что он ее не понял. Она повторила, но более коротко:

– Не беспокойтесь, все будет в порядке.

– Боже мой! – снова прошептал раненый и заплакал. – Боже мой, что я наделал! Вы мне этого никогда не простите…

– И вы тоже ничего не наделали, – терпеливо успокаивала его профессорша, возвращаясь на переднее сиденье. Гросс повел машину на большой скорости. Надо было пораздумать, что делать с этим парнем, как и где незаметно ссадить его в безопасном месте. – Вы очень спокойно вели себя во время перевязки, просто молодцом.

– Я ведь просил, чтобы до меня не дотрагивались, – повторил Наудус с явным ожесточением.

– Нам это, право же, не стоило никакого труда, – сказал профессор.

Но раненый только прошептал с еще большим ожесточением:

– Вы меня убьете, вы меня определенно убьете… Вы будете правы… Но почему вы до меня дотрагивались?.. Ведь я вам говорил, чтобы вы этого не делали… Сейчас и вас убьют, если только узнают в чем дело, – прибавил он с неожиданной мстительностью.

– Слушайте, молодой человек, – рассердился профессор, – вы, кажется, в претензии, что мы вас не вышвырнули из машины на дорогу?.. В чем дело?

Наудус не стал отвечать. Видно было, что он знает что-то очень важное, даже страшное, но боится высказать это.

– Да, кстати, – как бы между делом осведомился Гросс. – Кто это вас ранил?

– Солдаты, – шепотом, словно все еще опасаясь, что его услышат там, на заградительной заставе, ответил Наудус. – Меня ранили солдаты… Вы же видели, они в нас стреляли.

Он всхлипнул и замолк.

– За что они в вас стреляли? – спросил Гросс. – Что вы, гангстер, что ли? Да не бойтесь, мы вас не выдадим. В самом худшем случае мы вас просто ссадим в ближайшем пункте – и все.

– Разве вы еще не слыхали? – медленно промолвил Онли Наудус и глянул на профессора и его супругу глазами, полными ужаса и тоски. – Неужели вы еще ничего не знаете? Боже мой!.. _Чума_!..

Вечером двадцать первого февраля, в тот самый миг, когда машина, которой правил профессор Гросс, вдруг подпрыгнула и помчалась над автострадой, а из разрушенного тем же загадочным сотрясением почвы подсобного здания 72ЕОХ Особой бактериологической станции в городе Киним выбежала первая крыса и вылетел первый майский жук, повстречавшиеся чете Гроссов на их пути в Мадуа, атавский материк взлетел на воздух и на расстоянии пятидесяти девяти тысяч девятисот одного километра от Земли превратился в ее второго спутника.