Лазарь Лагин - Атавия Проксима

В ночь на третье марта они внезапным броском захватили Порто-Ризо. Это произошло так неожиданно и незаметно, что работы ночной смены на очистительном заводе продолжались не менее четверти часа, покуда в цехах стало известно о случившейся беде. Заводская охрана и до смешного небольшой местный воинский гарнизон были обезоружены без единого выстрела. Единственный выстрел, и то из полигонского пистолета и по полигонцу, был сделан начальником охраны, который застрелил на месте инженера, пытавшегося вывести из строя один из агрегатов, чтобы захватчикам не достался завод на полном ходу. Этот охранник был сразу премирован и заводской администрацией и атавским командованием.

Удивительней всего было то, что полигонские войска поразительно долго не предпринимали попыток освободить завод, хотя до позднего утра, когда атавцы подбросили кое-какие подкрепления, ничего не стоило выбить их из Порто-Ризо. А выбили их оттуда только спустя четыре дня в результате ожесточенного боя в двенадцати километрах северо-западней этого города. Порто-Ризо во время этого сражения нисколько не пострадал, словно обе стороны специально уговорились сохранить его в целости, как, впрочем, и было на самом деле. Атавцы оставили Порто-Ризо, захватив с собой всю готовую продукцию завода. Но так как отход совершался якобы в великой спешке, то они не только не вывели из строя этот драгоценный завод, но даже оставили на городских складах значительные запасы разного рода стратегического сырья, представлявшего немалый интерес для полигонской военной промышленности.

Было в тот же день доказано не одним полигонским офицером, что ничего не стоило обойти отступавших атавцев с флангов, вернуть захваченный уран, составлявший по крайней мере трехмесячную продукцию завода, а самих захватчиков взять в плен или, в случае сопротивления, уничтожить, чтобы другим повадно не было. Эти офицеры были призваны к порядку. Нескольких наиболее неугомонных в их крамольном возмущении отправили на фронт, где они получили возможность пополнить свой запас недоумений по поводу непонятной неповоротливости их верховного командования.

Прошло около суток, и атавцы столь же неожиданно совершили по льду озера Гаспарона ночной налет на остров того же названия, который полукольцом замыкает акваторий Гаспаронского порта. В самый город они, видимо, и не собирались входить. Их отшвырнули на атавский берег озера в результате очень эффектного и еще более кровавого сражения на льду и близлежащих пирсах Гаспаронского порта.

И снова они при отходе якобы в спешке оставили полигонцам в портовых складах неизвестно зачем завезенные в самую ночь налета сотни ящиков с авиационными приборами, захватив взамен их неизвестно как оказавшееся здесь огромное количество никеля.

И снова полигонские офицеры, солдаты и просто граждане поражались из ряда вон выходящей нерасторопностью своего командования, потому что и на сей раз ничего не стоило перехватить атавцев на середине озера, отбить у них и никель и охоту к дальнейшим налетам. Пошли разговоры, сначала исподтишка, а потом все громче и громче, что невредно было бы кому следует разобраться, что за странное затмение нашло вдруг на полигонских генералов, и что стоило бы потщательней расследовать, кем именно из промышленных заправил и с какой целью было отдано безумное или предательское распоряжение о концентрации на гаспаронских складах, на самой границе с Атавией и уже во время войны таких огромных количеств важнейшего стратегического сырья.

По армии, а затем и по всей стране поползли слухи об измене, и чтобы не подливать масла в огонь, представители обоих главнокомандований на экстренном совещании в Хотаре договорились временно прекратить эти своеобразные военные действия, которые в хотарском соглашении значились под маловыразительной и еще менее воинственной графой: «челночные обменные операции с контокоррентным расчетом».

Тем более, что и в Атавии настроение населения оставляло желать лучшего.

В пятницу утром, часа за полтора до очередного утреннего налета, Дэн Вервэйс с такой силой постучался в двери обезлюдевшей квартиры Онли Наудуса, что наверху, на чердаке Карпентер окончательно решил сегодня же убираться отсюда. Тем более, что ему два дня как уже подыскали неплохое убежище в подвале одного разбомбленного домишки.

Заспанный Наудус приоткрыл дверь. Он был в помятой и застиранной голубой пижаме с короткими рукавами и еще более короткими штанами.