Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017

Он, переступая через лужи, размеренно шагал, а в голове – сами собой – шевелились грустные мысли: – «Совсем скоро наступит осень. Вон, уже первые жёлтые листья мелькают в кронах деревьев. Осень…. Раньше я очень любил это время года. Хрустальный воздух, заполненный – до самых краёв – звенящей свежестью. Тёмные озёрные воды, подёрнутые лёгкой туманной дымкой. Красный поплавок-гусинка, неподвижно замерший среди разноцветных опавших листьев. Холодные увесистые окуни с круглыми, янтарно-жёлтыми глазами. Крепкие боровички, прячущиеся в пышных белых мхах столетнего соснового бора. Трухлявые берёзовые пни, густо облепленные молоденькими опятами…. А сейчас и о грибах, и о рыбалке пришлось забыть. Дел много. Значит, и осень уже не та. Одно тревожное название, блин подгоревший…. Да и «народовольческая» деятельность утратила былую динамику. Буксуем на одном месте и бестолково суетимся. Надо переходить к очередному этапу. Надо. Но…. Для серьёзных структурных изменений необходим толчок. То бишь, сигнал. Без него начинать нельзя…. Тут ещё Алина с Лёхой куда-то запропали. Осень, короче говоря. Дождливая и злая старуха…».

Подойдя к знакомому подъезду, Хрусталёв старательно и целенаправленно огляделся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, он достал из кармана летней куртки мобильный телефон и нажал на кнопку вызова.

– Здравствуй, дядюшка! – тут же – условным манером – откликнулся бодрый Мишкин голос. – Рад тебя слышать. Спасибо, что позвонил.

– Не за что, – пробурчал в трубку Сергей. – У тебя там как? Чисто? Мыши и тараканы не беспокоят?

– Не, нормально всё.

– Тогда поднимаюсь.

– Жду. Только я в ванну сейчас залез, ногу грею. Еле забрался…. Так что, ты дверь своим ключом отопри. Лады?

– Лады…

Хрусталёв, чувствуя лёгкое беспокойство, ещё раз осмотрелся на местности.

Откуда взялось это беспокойство? Трудно сказать. Вокруг, вроде, всё было спокойно, благостно и безлюдно, только шустрые старушки – на скамейке у соседнего подъезда – оживлённо обсуждали очередные перипетии вечного «Дом-2». Никаких подозрительных машин поблизости не наблюдалось. Да и Мишкин голос – в мобильнике – был обыкновенным, без каких-либо тревожных ноток.

Тем не менее, Сергей чувствовал – на уровне элементарных ощущений и инстинктов – некий душевный дискомфорт.

Недоверчиво покачав головой, он вошёл в подъезд, принюхался и, игнорируя наличие лифта, принялся подниматься вверх по бетонной лестнице.

Этаж, второй, третий, четвёртый…. В подъезде было тихо. Лишь в лифтовой шахте что-то тихонько потрескивало.

Поднявшись на одиннадцатый этаж, Хрусталёв, приводя дыханье в норму и насторожённо прислушиваясь, минуты две-три постоял возле двери, оббитой старомодным светло-коричневым дермантином.

Окончательно успокоившись, он достал из кармана длинный ключ, вставил его в замочную скважину, повернул несколько раз и, приоткрыв дверь, вошёл внутрь квартиры.

Тупой удар по затылку, колючая боль в основании черепа, безысходная чернота…

Сергей пришёл в себя, открыл глаза и через пару секунд громко возмутился:

– Ну, и что за дурацкий цирк? У кого-то наблюдается сезонное обострение фантазии?

Вообще-то, формальный повод для праведного возмущения, безусловно, был. Хрусталёв, прислонившись спиной к стене, сидел на полу, а его руки, разведённые в разные стороны, были прикованы – с помощью стандартных наручников – к батареям центрального отопления.

– Получилось, мать его, распятие в сидячем виде, – продолжил делиться ощущениями Сергей. – Очень, блин, неудобно. Руки уже затекли. В кобчике противно постреливает…. Эй, здесь есть кто-нибудь? Люди! Отзовитесь!

Естественно, что он только изображал возмущение, а на самом-то деле испытывал определённый оптимизм, мол: – «Нахожусь в Мишкиной квартире, а не в специзоляторе ФСБ. Что знающему человеку говорит о многом. То бишь, возможны различные нестандартные варианты. По крайней мере, хотелось бы надеяться на это…».

В соседнем помещении раздался неясный шум и смутно-знакомый голос посоветовал:

– Не гони волну, майор. Всему своё время. Ещё успеем, брат, наговориться вволю. Подожди чуток…

Через пару минут в комнате появился Назаров, облачённый в неприметную штатскую одежду.

– Какие люди! – не наигранно восхитился Хрусталёв. – Лично, так сказать почтили визитом. Тронут.

– И ты, Сергей Сергеевич, хорошо выглядишь. Борода шикарная. Можно обзавидоваться, – пристраивая рядом с телевизором плоский чёрный параллелепипед, откликнулся глава «Департамента по борьбе с экстремизмом». – Извини за доставленные неудобства. Инструкции, ничего личного…. В кобчике, наверное, свербит? Ничего, это ненадолго. Потом хорошенько помассируешь, сделаешь с полсотни приседаний-наклонов, всё и пройдёт.