Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017

Примерно через пять часов, из которых сорок минут ушло на манёвры в извилистых и длинных шхерах, катер послушно замер возле длинного деревянного причала. Чуть дальше – из-за молодого ельника – выглядывала красная черепичная крыша солидного трёхэтажного особняка.

Навстречу Свиридову вышел высокий, коротко-стриженный мужчина лет пятидесяти пяти от роду.

– Привет, генерал! – изобразив на лице радость, поздоровался мужчина. – Ты точен, как и всегда.

– Стараюсь, – устало улыбнулся Николай Ильич. – Здравствуй, Никитич. Когда мы сможем начать?

– Торопишься?

– Не то, чтобы. Просто нахожусь в рабочем тонусе. Не хотелось бы, честно говоря, делать остановку. Боюсь расслабиться…

– Как скажешь, – понимающе хмыкнул доктор. – Я могу всё подготовить часа за полтора. Устроит?

– Вполне, – подтвердил Свиридов. – Как раз успею принять контрастный душ и слегка перекусить. Что мне, в преддверии операции, можно вкушать? Чего категорически нельзя?

– Главное – не переедай. Обойдись яичницей из трёх яиц. Ну, и пару бутербродов с колбаской можешь присовокупить.

– А, что с алкоголем?

– Грамм двести коньячка, не больше.

В назначенное время Николай Ильич, облачённый в чистую полосатую пижаму, вошёл в просторную комнату, переоборудованную под операционную.

– Ложись, генерал, – сверкая белоснежным халатом, предложил Никитич. – Как тебе тут?

– Белое всё. Чистотой пахнет, – одобрил Свиридов, а устроившись на койке, забеспокоился: – Огонёк зелёненький горит…. Это же, как я понимаю, видеокамера? Зачем?

– Так надо, – отрезал доктор. – Закрывай, Ильич, глаза. Сейчас я тебе руки, для пущей предосторожности, прихвачу кожаными ремнями к скобам, а на мужественную физиономию – временно – напялю специальную маску. Как, кстати, ты наркоз переносишь?

– Нормально, вроде. Только – в последний раз – это давно было. Примерно лет двенадцать тому назад.

Генерал-полковник закрыл глаза, а про себя подумал: – «Какие-то у Никитича странные глаза – строгие и грустные одновременно. А ещё он мне разрешил – перед наркозом – коньячка дерябнуть. Неправильно это. Непорядок и откровенное разгильдяйство…».

Ещё через секунду в горло Свиридова, безжалостно разрезая кадык, вошло-вонзилось лезвие острейшего хирургического скальпеля…

– Ну, как? – не поднимая глаз, спросила Ирина. – Есть новости?

– Нет, родная, – кладя на стол мобильный телефон, признался Хрусталёв. – Любляна подтвердила факт смерти Александра Аматова. Официальная версия прежняя – самоубийство. А Лёха и Алина до сих пор не объявились. Впрочем, ничего неизвестно и об их аресте. Наверное, где-нибудь спрятались.

– Зачем?

– Не знаю, любимая. Скорее всего, чисто на всякий случай. Сама же учила, что перестраховываться не зазорно. Мол, почувствовали реальную опасность – и тут же затаились…

– Почему они третьи сутки не выходят на связь?

– Потому, что находятся в альпийской глухомани. Мобильники разрядились. Нет ни электричества, ни Интернета. Ничего страшного…. Пойду, пожалуй, пройдусь.

– Куда ты собрался? – встревожилась жена.

– Мишку навещу. Ну, того паренька из Ольховки. Он здорово потянул заднюю мышцу бедра. Перетренировался, малец, слегка. Решил, понимаешь, стать каратистом в ускоренном темпе. Теперь, вот, скучает в гордом одиночестве.

– А, где Артём и Егорка? Они же, если я не ошибаюсь, проживают втроём? На конспиративной квартире в Озерках?

– Я ребят на две недели отправил в учебный лагерь, – пояснил Сергей. – Пусть немного постреляют, подучатся сапёрным делам, приобретут навыки правильного обращения с холодным оружием…. Ну, а Мишку-инвалида пришлось дома оставить. Он и по квартире-то передвигается с трудом. Ребята, понятное дело, ему продовольствия вдоволь оставили – на месяц хватит. А, как быть со скукой? Поболтаю с парнишкой. Массаж сделаю…. Не возражаешь?

– Нет, милый, – заторможено покачала головой Ирина. – Сходи, конечно. Только не забудь загримироваться. Бороду, например, прицепи.

– Прицеплю, не беспокойся. А ты, милая, пожалуйста, не грусти и не переживай. Найдутся ребята. Обязательно найдутся.

– Хорошо, договорились. Только поезжай, пожалуйста, на метро. Так мне будет спокойнее…

Доехав до «Озерков», Хрусталёв поднялся на поверхность и недовольно поморщился. Погода портилась прямо на глазах. Задул холодный северный ветер. Из низких серых туч закапал частый дождичек.

Раскрыв зонтик, Сергей двинулся в сторону нужного дома.