Игорь Саенко - Легенда о презренном металле

Впрочем, все это, конечно же, не более, чем мечты. На нарушение закона он никогда не пойдет. Тридцать семь лет он был примерным его исполнителем и будет таким же и впредь. Хотя… Нет, нет, довольно об этом!

Желая отвлечься, он включил телевизор.

По одному из местных каналов транслировали концерт. Какой-то сахарного вида паренек, с подстриженными ежиком волосами, сладким голосом пел: "Я люблю тебя везде! Я люблю тебя везде!.." Потом стали показывать дрессированных львов. Грозные некогда хищники, сидя за миниатюрными столиками, с жадностью уплетали капустный салат, после чего, встав в круг, положили передние лапы друг другу на плечи и хором запели: "Бабушка рядышком с дедушкой!.." Какая-то сидевшая в первом ряду старушка смахнула со щеки слезу.

Живут же люди, подумал Передеров с завистью.

Он выключил телевизор и снова вышел в коридор. Коридор был удручающе пуст. Ни единого звука не раздавалось ни справа, ни слева.

Красная ворсистая дорожка заглушала шаги. Он прошел в кегельбан, в биллиардную, в бальный зал. Везде было также удручающе пусто. Никто из пассажиров, похоже, еще не вернулся. Передеров вздохнул. Он бы и сам, будь на их месте, ни за что не вернулся. Пр-роклятый полотер!

Тут он обнаружил, что ноги его несут в бар. Как магнитом его туда, что ли?

Войдя, он первым делом посмотрел в дальний угол и сразу же увидел, что инопланетянин все еще там. Это меня не касается, – сказал он про себя. Я честный законопослушный гражданин.

Подойдя к стойке, он заказал коктейль "Капли Арктура", поглядел, словно бы выбирая место, по сторонам и вдруг решительно двинулся к инопланетянину. Не дойдя до него пару шагов, он как бы замялся и неуверенно произнес:

– Вы позволите?

Он указал на располагавшийся напротив инопланетянина стул.

Существо, словно бы выплывая из транса, медленно раздвинуло полупрозрачные веки. Зрачки у него были какие-то странные – звездообразные. От них, полностью оплетая глазные яблоки, ответвлялись ярко-оранжевые прожилки.

Черт знает что у него на уме! – подумал Передеров. Может, он и по-русски-то ни хрена не соображает.

Оказалось, что соображает, причем очень даже неплохо.

– Пожалуйста, – сказало существо тихим размеренным голосом без малейшего акцента.

Передеров, неловко улыбаясь, сел.

– Скука, знаете, – сказал он. – Все разъехались. На всем корабле только мы с вами… да члены команды, трое, но они на другом конце.

– О да, – сказало существо. – Я полностью с вами согласен. Скука…

Голос у него был какой-то печальный. Или, может, это так показалось?

Они помолчали.

Что бы такого сказать? – соображал Передеров лихорадочно. Не сидеть же вот так. А то еще заподозрит чего. Впрочем, чего мне бояться? Я же ничего такого…

– А как ваше здоровье? – нашелся он наконец.

– Не жалуюсь, – откликнулось существо. – А ваше?

– Тоже ничего.

– Не желаете? – Индивид слегка пододвинул к Ивану Николаевичу корытце. В корытце была какая-то неопределенная темно-коричневая жижа.

– Нет, спасибо… Я… сыт… Может быть, вы? – Он протянул существу бокал с коктейлем.

– Нет, спасибо.

– Разные у нас, стало быть, вкусы.

– Да, – согласилось существо.

Они помолчали снова. Передеров, уже немного освоившийся в компании инопланетянина, украдкой его разглядывал. Был он на вид не такой уж большой – наверняка не выше полутора метров, широковат, правда, в талии, но вряд ли тяжелее пятидесяти килограмм. Дотащить его до катера труда не составило бы. Иван Николаевич хотя уже и не молод, но еще достаточно крепок…

– Чур меня! Чур! – пробормотал он вслух и тут же испуганно замолчал.

– Что это с вами? – спросил индивид.

– Да так, ничего. Это я… песню пою. Знаете? "Я люблю тебя везде! Я люблю тебя везде!" Чур меня! Чур!

– А-а.

Иван Николаевич немного успокоился.

– Скверная все-таки штука жизнь, – сказал он. – Манит тебя, манит, а потом – бац! – и в итоге…

– Что?

– Да ничего хорошего! Шиш с обезжиренным маслом!

– Это верно, – согласился инопланетянин степенно. – Ничего, кроме разочарований, жизнь не приносит.

– С ней еще можно было бы мириться, если бы были… червонцы.

– Червонцы?

– Да. Это, знаете, такие маленькие желтенькие кружочки, – заговорил Передеров торопливо, пугаясь собственной болтовни и, одновременно, не в силах уже остановиться. – На них еще орел двуглавый изображен. Это у нас птица такая… у нас, на Земле.

– Как же я вас понимаю, – сказало существо грустно. – Каждому в этом мире что-нибудь да нужно. И я, конечно, тоже не исключение.