Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Заходящее солнце

Настя знала, что произойдет дальше и не хотела присутствовать при том, как Муза, теряя объем, постепенно превратится в плоскую трепещущую картинку, которая, в конце концов, растворяется в воздухе, оставив после себя лишь неприятный запах тлена. Ей всегда становилось жутко – вдруг что-то не сработает, и Муза останется болтаться среди давно несуществующих миров?.. Что будет с ней, с Кристиной, с Москвой, с квартирой?..

– Я покурю, – Настя поспешно встала, и Муза Алексеевна понимающе кивнула, ожидая, пока за ней закроется дверь.

Исполнив ритуал, Найплам уже хотел вернуться на свое ложе, где ждал завтрак (а, может, ужин), состоящий из горстки маиса, глотка воды и нескольких листьев коки, которые он собрал вчера. После этого он выйдет наружу, чтоб посмотреть, не приблизился ли Крылатый Змей, и если сейчас ночь, понаблюдать за звездами, а если день – проверить, исправно ли Солнце выполняет свою работу, и доложить результаты Ланзону.

Он уже двигался по вырубленному в скале коридору, когда слабый голос позвал:

– Жрец! Слышишь, жрец… – тень закрыла вход в святилище.

Найплам остановился. Уже много лет никто не заговаривал с ним. Он отвык общаться с людьми на их языке, беседуя лишь с Ланзоном, для которого не требовалось слов – бог сам забирал его мысли, наполняя голову недоступными смертным знаниями. Даже Найплам не всегда понимал их смысл, но знал, что когда-нибудь они обязательно пригодятся и изменят мир, сделав таким, как угодно Повелителю. Так, может, этот счастливый час настал, раз люди обратились к нему? Или, наоборот, пришла пора отправиться во чрево Ланзона, и ему прислали замену – так же, как он когда-то явился и сменил прежнего жреца?.. Хотя последнее вряд ли, потому что голос явно принадлежал девушке или молодой женщине, а женщина не может стать жрицей Ланзона. Женщины поклоняются только Солнцу, ведь им также приходится работать всю жизнь… кроме, конечно, живущих в «доме избранных женщин», но и их разуму никогда не откроется, находящееся за пределами человеческих ощущений.

– Жрец, – снова позвал голос, – я привела тебе черную ламу.

– Оставь ее у входа, – ответил Найплам, с удовольствием слушая звуки собственного голоса. Оказывается, он еще не забыл человеческую речь, а это значит, для чего-то она ему еще потребуется – так хочет Ланзон.

– Хорошо, – голос замолчал, и Найплам подумал, что девушка ушла, но ошибся, – жрец, а ты можешь видеть будущее?

Найплам повернул голову, взвешивая, о каком будущем идет речь. Если о том, которое ждет эту девушку завтра, то Ланзон не станет разглядывать песчинку в огромной пустыне, а если о Будущем , то оно у всех едино – чрево Ланзона.

– В стране горе, жрец, – продолжал голос, – Великий Инка, Уайна Капак, устал и удалился на покой к своему отцу – Солнцу, оставив править сыновей, Уаскара и Атауальпа. Он хотел, чтоб Уаскар жил в старой столице – Куско, а Атауальпа, в новой – Кито. Но сыновья не исполнили наказа, и теперь вся страна охвачена войной. На стороне Атауальпы выступили жестокие чанка. Они уже захватили много земель и истребили много людей. Мой отец – курака города Чавин. Ему тоже придется вступить в войну, потому что гонцы Атауальпы прибыли в город и ждут его решения. Но он не знает, на чьей стороне ему выступить.

…Если дочь курака, пришла ко мне за помощью, значит, Солнце совсем потеряло свою силу, – подумал Найплам, – неужели Крылатый Змей уже приближается к земле? Скорее всего, так и есть. А тогда, какая разница, на чьей стороне вступать в войну?..

– Как тебя зовут? – спросил жрец.

– Ранча. А тебя?

– У меня нет имени. Но если тебе проще общаться с именем, придуманном людьми, чем с естеством, созданном Ланзоном, то когда-то меня называли Найплам. Ты пришла за советом, так войди и спроси, а я объясню, что ответил Ланзон.

– Я не могу этого сделать, иначе жрец Солнца, которому каждые сорок дней я обязана сообщать о своих грехах, приговорит меня к смерти.

– А ты не думаешь, что единство совершенно, и Солнце не может существовать без Ланзона, как и Ланзон без Солнца?

– Мне не дано думать об этом. Только Великий Инка знает все о совершенстве мира.

– И все-таки ты пришла ко мне?

– Ты – человек, и никто не запрещает общаться с тобой.

– И ты пришла спросить, за кого, из тех, кто хочет стать Великим Инкой, сражаться твоему отцу? Твой отец определит, кому стать Сыном Солнца? Не смешно ли?

– Может, ты и прав, жрец. Но я не имею права так думать, иначе совершу грех.