Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Заходящее солнце

– Послушайте, – чувствуя, что разговор может закончиться в любую минуту, Даша решила идти ва-банк, – простите, если вмешиваюсь в профессиональные сферы, но я сама филолог по образованию – вы, вот, последнюю Женину вещь забраковали из-за недостоверного отображения событий. А как вы определяете их достоверность? У вас есть какой-то критерий, кроме учебников истории?

– Как вам объяснить… – Анастасия задумалась, – вот, давайте представим ситуацию – две тысячи пятьсот… неважно какой год; ученые в курсе, что была какая-то Великая Отечественная война; археологи раскопали кучу памятников, установили места и хронологию битв, но, естественно, выяснить подробности они не в состоянии. И тут появляется писатель, который прекрасно описывает, как русские, к примеру, проиграли Сталинградскую битву. Теоретически такое ведь было возможно? Возможно, и даже после этого они могли выиграть всю войну, но это противоречит исторической логике, которая складывается из характеров личностей, человеческих отношений, мелких доказанных и не доказанных фактиков…

– А мне кажется, – перебила Даша, боясь упустить весьма удачный ход, – у истории нет логики, и ее достоверность может подтвердить только очевидец.

– Так где ж его взять? – Анастасия засмеялась.

– Например, придумать машину времени… – Даша зажмурилась от собственной наглости.

– Прекрасная идея! – Анастасия продолжала смеяться еще более заразительно, – у вас есть наработки? Поделитесь, и я обещаю, что через год Дэн Браун со своим «Кодом да Винчи» будет стоять к вам в очередь за автографом.

Смех казался таким искренним, что Даша поняла – никакой машины нет и быть не может, а все заключено лишь в нашем сознании и фантазиях.

– Извините за беспокойство…

– Подождите! – воскликнула Анастасия, чувствуя, что собеседник готов положить трубку, – девушка, оставьте свой телефон и скажите, как вас зовут – чтоб знать хоть, с кем вести переговоры по поводу произведений Прохорова.

– Зовут меня, Даша… – и тут же спохватилась, – только никакой я не литературный агент… я… в общем… – не придумав, как определить свой статус, она положила трубку – собственно, то, что хотела узнать, Даша уже узнала.

– Черт!.. – Настя тут же набрала внутренний номер, – Кристин, Муза не появилась?

– Нет. Обещала через несколько дней. Что-то срочное?

– Срочное. Если она выйдет на связь, передай, что у нас проблемы – мне так кажется.

А Даша в это время поставила на огонь турку с очередной порцией кофе и вернувшись в кабинет, остановилась перед колесом Фортуны. Больше оно не привлекало ее – ей было только обидно, что муж, которого она так любила, считает ее полной дурой. …И в прошлый раз он прикрывал этим свои отношения с секретаршей; и сейчас, небось, нагуляется с какой-нибудь девкой и будет рассказывать мне сказки про инков… ну, почему я такая дура?.. – в сердцах она со всей силы крутанула стрелку…

Сколько прошло времени Манко не знал, но когда появился Эрнандо, верхом на лошади, солнце уже нависло над горами, выбирая место для ночлега. Викуньи были не только зажарены, но и съедены; солдаты, отыскав во дворце сухие уголки, отдыхали, стараясь не думать о завтрашнем дне, и лишь неутомимый капитан бродил среди разрушенных строений. Что он хотел там отыскать, Манко даже не догадывался, и поэтому перестал наблюдать за ним.

Едва спешившись, Эрнандо попал в объятия капитана, но, видимо, не испытывал потребности в бурных проявлениях братской любви.

– Послушай, Франсиско, – он резко освободился от навязчивых рук, – дело плохо – корабль затонул, не успев сняться с якоря. Мы нашли тела двух матросов, рваное одеяло и плащ – больше ничего. Лодку забросило на целую милю от лагеря. В ней, хвала богу, никого не было, но днище проломлено в пяти местах. В отряде погибло одиннадцать человек и шестнадцать лошадей. Большая часть оружия уцелела, но кремни и порох отсырели. Из продуктов осталось – по фунту сухарей, и по фунту свиного сала на каждого. Что будем делать, Франсиско?

– А что нам остается? – капитан выразительно посмотрел на Манко, – вот наше спасение. Чем быстрее мы найдем Инку, тем лучше. Где оставшиеся люди?

– Они идут сюда.

– Хорошо. Подождем их, переночуем, а утром выступим. Мигель, мы утром выступаем!

– Да, – Манко жевал чудом уцелевший листочек коки, и ситуация постепенно теряла свою трагичность. Его народ веками жил в таких условиях и сможет жить дальше, с этими чужеземцами или без них, но пока Солнце согревает землю, пока Великий Инка остается его сыном, Ланзон волен уничтожать города – они построят их заново, и чанка никогда не смогут получить над ними власть…