Алена Дашук - Картофельная яблоня (сборник)

А у меня нет телевизора. И пироги я печь не люблю. Ленюсь. А чай люблю только горький, терпкий, с ароматом пряных трав. Да и себя я не уважаю… Так что мне здесь самое место.

Мне было хорошо. Ужасно не хотелось возвращаться домой. Зоя находилась в состоянии войны со всем миром, а, главное, со мной. Дети орали, словно павианы в брачный период. Инженер пил и, видимо, в пику жене начал оказывать мне недвусмысленные «знаки внимания» в российском стиле: то в коридоре прижмёт, то на кухне в лицо перегаром дыхнёт… А тут, на крыше, было только небо, синий ночной воздух и аромат смолы.

Неожиданно я почувствовала на себе чей-то холодный взгляд. Повернула голову влево, увидела два светящихся зелёных глаза. Цепкие, гипнотизирующие и невероятно знакомые.

– Ирка? – это вырвалось у меня помимо воли. Помимо сознания и разума. С ума что ли схожу?

Темнота зашевелилась и превратилась в обычную чёрную кошку, худую и довольно облезлую. Да, Иркины глаза базировались именно на морде этого мифического животного.

– Привет, – просто сказала Кошка. Точно говорящие кошки были само собой разумеющимся событием, повседневным явлением, так сказать.

– Привет, – ответила я и почему-то успокоилась. – Ты как тут?

– Да вот так… – мне даже показалось, что Кошка наморщила лоб, совсем как моя бывшая подруга. – Ты ж знаешь, наверно, с самоубийцами у нас там круто.

– Ну, да… – я кивнула, словно всегда была жительницей инфернального ТАМ, о котором сказала Кошка-Ирка.

– Так-то ничего, – священный зверь Древнего Египта уселся рядом со мной и тоже поднял худую мордочку к небу. – Зимой, вот, только плохо. В подвале такое общество, что… сама понимаешь. К теплотрассе просто не пробиться. А так ничего, ничего… Возле ресторана сахи стоят, еды полно. Только надо смотреть, чтоб собак не было. Вчера одного нашего задрали, сволочи. А так ничего, ничего… Ты-то как?

– Да тоже нормально, – впадать в долгие рассказы о своём житье-бытье мне не хотелось. Может ли волновать кошку то, что какой-то алкаш-инженер лапает меня в когда-то моей собственной квартире за задницу? Или то, что уполномочившие меня пойти к шефу с общими требованиями коллектива коллеги вдруг сами же начали нашушукивать начальству про меня какие-то небылицы, когда начались репрессии. Вследствие чего я и вылетела с работы. Это же всё людское… Не кошачье. Никому нельзя верить.

– Как Павел? – зелёные глаза Ирки печально сверкнули. То ли и впрямь любила?

– Вроде, неплохо. Женился недавно…

– Скотина! – Кошка зло фыркнула. – Ты прости меня, ладно?

– Да зря ты мне ничего про вас тогда не рассказала, Ир. Если вам оно важно было… я бы…

– Того-то я и боялась, что ты бы, – огрызнулась Ирка. – Не живая ты какая-то. За своё же стоять не умеешь. А в жизни надо зубами своё держать, когтями… Сколько я тебе говорила? Ты бы мне его отдала, а я бы всю жизнь потом себя виноватой чувствовала, точно у ребёнка игрушку последнюю украла.

– Скажешь тоже, игрушку… Пашка разве игрушка?

– Да все мы игрушки, – философски заметила Кошка. – В свою песочницу никого пускать нельзя. Держать надо, бороться!

– Не хочу я бороться, – отмахнулась я. – За что бороться? За квадратные метры? Дак, на них что-то особого счастья я не чувствую. Даже вот если бы у меня не моя нора была, а… янтарная комната, допустим. Один фиг. За любовь? Тоже, знаешь ли… если любви нет, бороться бесполезно. А, если есть – чего и бороться за неё? Много вон ты выиграла от своей борьбы? Счастье тоже так – или оно есть, или нет. Бороться не имеет смысла, только силы растратишь, да в шуме и мышиной возне всю жизнь проносишься.

– Ох и дура ты, подруга, – Кошка укоризненно покачала головой. – Дурой жила, живёшь и помрёшь дурой. Всё всем раздала, а сама вот тут сидишь.

– Сижу, ага. И, знаешь, Ирка, мне тут хорошо. Так хорошо, как не будет нигде и ни с кем, из кого или чего я отдала. Я тут свободна… от всего.

– Нашла чему радоваться!

Мы долго сидели молча. Вдыхали запах майского ультрамарина и бесконечности. Неожиданно Ирка поднялась на лапы и потянулась всем кошачьим телом.

– Женился, значит, говоришь Пашка?

– Женился.

– А когда?

– Да к Новому Году, вроде…

– Дрянь! Полгода не прошло, как я…

– Да ладно тебе, Ир.

– Это тебе ладно, а мне не ладно! – Иркина шерсть встала дыбом, глаза превратились в две светящиеся изумрудным страшным светом щёлки.

– Даже сейчас успокоиться не можешь…

– Я теперь из-за него никогда успокоиться не смогу! – прошипела Кошка. – Успокоиться… хм… упокоиться…