Кэтрин Фишер - Сапфик

Аттия изумлённо уставилась на него, но взгляд её соскользнул дальше, на окружающий пейзаж.

Их обступал мёрзлый мир.

Дорога бежала меж огромных, в человеческий рост, глыб льда. Всё Крыло представляло собой тундру, пустынную, овеваемую пронизывающими ветрами. Впереди на пути каравана лежал огромный ров с переброшенным через него мостом, въезд на который перекрывала металлическая решётка, почерневшая и истончившаяся от постоянного воздействия мокрого снега и льда. В решётке была прорезана неровная дыра, стальные прутья торчали в разные стороны.

Судя по маслянистой полосе на дороге, здесь проезжали повозки, где-то впереди было жильё. Но Аттию трясло — то ли от холода, то ли от страха.

— Я слышала об этом месте. Это Ледяное Крыло.

— Радость моя, ты просто умница. Это оно и есть.

Аттия помолчала, прислушиваясь к цокоту воловьих копыт. Потом не выдержала:

— Значит, это была ненастоящая Перчатка?

Рикс сплюнул.

— Куда бы он ни сунул свой нос, в любой коробке, за любой потайной дверцей в фургоне он нашёл бы по маленькой чёрной перчатке. Ни одна из них не принадлежала Сапфику, включая и ту, что напялил Тар. Перчатка Сапфика занимает слишком большое место в моём сердце, и украсть её я не позволю никому.

— Но она… жгла его руку.

— Ну, насчёт кислоты Тар не ошибся. А то, что он не мог снять перчатку… на самом деле, вполне мог. Но я заставил его поверить в обратное. Это и есть магия — подчинить себе разум другого человека и заставить его поверить в невозможное. — Он на мгновение отвлёкся, управляя волом, чтобы обогнуть торчащую балку. — Он бы позволил нам проехать и тут же поверил бы, что действие заклятия кончилось.

Аттия искоса взглянула на него.

— А надпись?

Взор Рикса обратился на неё:

— А вот об этом я хотел спросить у тебя.

— У меня?

— Даже я не могу заставить безграмотного писать. Это послание предназначалось тебе. Странные вещи происходят с тех пор, как ты к нам присоединилась.

Осознав, что грызёт ногти, она поспешно спрятала кисти в рукава.

— Это Финн. Наверняка Финн. Он пытался поговорить со мной Снаружи.

— И ты думаешь, Перчатка может оказаться полезной? — тихо спросил Рикс.

— Не знаю! Возможно… если бы ты позволил мне на неё взглянуть…

Он так резко остановил фургон, что она чуть не выпала.

— Нет!!! Это опасно, Аттия. Иллюзии — одно дело, но Перчатка обладает истинной мощью. Даже я не осмеливаюсь её носить.

— И ты никогда не поддавался искушению?

— Может, я и псих, но не идиот.

— Но ты надел её во время представления.

— Неужели? — ухмыльнулся он.

— Ты кого угодно доведёшь до бешенства!

— Всю жизнь именно к этому и стремлюсь. Так, тебе пора слезать.

— Здесь? — Она огляделась.

— Поселение в двух часах езды. Вспомни, ты нас не знаешь, а мы не знаем тебя. — Он покопался в кармане и вложил в её ладонь три медные монеты. — Купи себе что-нибудь поесть. И не забудь дрожать чуть посильнее, когда я занесу меч. Все должны поверить, что ты перепугана до смерти.

— Мне и притворяться-то не нужно. — Спускаясь с фургона, она приостановилась. — А вдруг ты собираешься бросить меня здесь?

Рикс подмигнул и хлестнул вола.

— Ну да, только об этом и мечтаю.

Она встала на обочине, пропуская процессию. Медведь свернулся в клубок воплощённым несчастьем, пол в его клетке был усыпан перьями. Один из жонглёров помахал Аттии, но остальные даже не высунулись из фургонов.

Труппа медленно удалялась.

Аттия забросила сумку на плечо и потопала, чтобы хоть немного согреть заледеневшие ступни. Сначала она шла быстро, но дорога повела себя коварно: ноги скользили по мёрзлому, жирному от разлитой смазки металлу. Когда странница спустилась в долину, глыбы льда выросли выше её головы. Проходя мимо, она замечала замурованные в лёд предметы. Мёртвая собака с разинутой пастью. «Жук». Горсть круглых чёрных камешков. Детский скелет, едва различимый в густом окружении голубых пузырей.

Становилось невыносимо холодно. Собственное дыхание облаком клубилось у её рта. Она ускорила шаг, поскольку фургоны исчезли из виду, а согреться можно было только если идти быстрее.

Наконец, она добрела до каменного моста, оскальзываясь на выбоинах и колёсных колеях. Остановилась и наклонилась через парапет — её тень тёмным пятном легла на ледяную поверхность рва, промёрзшего, по-видимому, до самого дна. Ветер носил по белой глади обрывки мусора. Прикреплённые к волноломам цепи противоположными концами уходили глубоко в лёд.