Евгений Лукин - Андроиды срама не имут

— Вот, — призналась она, наклоняя гладкое темя с едва приметным шрамиком. — Надралась однажды и вписалась в футляр…

Метнула парик под стол, поднялась из кресла, подошла к зеркалу. Стерла одну бровь, вторую. А потом вдруг взяла и разделась донага. Повернулась ко мне, гладкая, белая, и сильно напомнила Леру. Постаревшую. Поумневшую.

Я вскочил и, подчиняясь порыву души, судорожно повторил ее интимный, по здешним меркам, поступок.

Думаете, мы после этого упали в койку? Ни черта подобного! Снова присели к столу и продолжили нашу беседу, ставшую вдруг задушевной и ностальгической. Мы вспоминали графику страшилок, игру оттенков, суетливую побежку ежиков…

И почему я не растение? Странная мысль, правда? Любой может подойти, сломать, вырвать с корнем… Но ведь и так подходят и ломают. С корнем рвут. Причем самое забавное, что всех. Рано или поздно. Если уж Наполеона сломали, то о нас-то грешных что говорить?

Был вечер. Я стоял перед стеклянной витриной закрывшегося цветочного магазина и смотрел сквозь темные очки на то, что вздымалось из простенького керамического горшочка. Чем-то оно напоминало мою Мымру. Вот только цвет вульгарно ярковат. Названия на прилепленной бумажке, к сожалению, не значилось, была указана лишь цена, кстати, чепуховая. До которого часа они работают? Ах, до девяти… Ну что ж, завтра подойду спрошу. Может быть, даже куплю. Вдруг у них есть что-нибудь в том же роде, но менее аляповатое…

Бракованных андроидов на бульваре поубавилось: либо расползлись по футлярам, либо собрались вокруг фляжечки. Совершали телодвижения и называли это жизнью. Весь рабочий день присаживались по приказу начальства на корточки, брались правой рукой за левое ухо… Правда, мало кому из них платили за это пять тысяч в сутки…

— Володька?.. — произнес кто-то испуганным шепотом за левым моим плечом.

Я обернулся. Вы не поверите, но это был мой непутевый шурин Толик, небритый и, по-моему, малость с похмела. Одежка тоже оставляла желать лучшего. Стало быть, так и не добрался до Канар — осел в трущобах…

— Ты… откуда?.. — не веря, спросил он.

— Оттуда, — сурово сказал я и показал загипсованную кисть.

Глаза Толяна остекленели, он непроизвольно облизнул губы и быстро огляделся. Губы — толстые, раскатанные. Жизнелюбивые.

— Тоже скрываешься?.. — Он снова понизил голос.

А что тут еще можно было предположить? Голова обрита наголо, темные очки в пол-лица… Это в одиннадцатом-то часу вечера! Вот только прикид мой явно смущал Анатолия. Кожаные сандалеты, шортики, маечка — все новенькое, все из бутика. Я почти слышал, как скрипят мозги шурина, пытаясь все это совместить.

— Слушай, — сказал я. — Тут за углом подвальчик есть…

— «Тихий омут»? — Толян оробел. Раньше за ним такого никогда не замечалось. — Он же дорогущий…

— Осилим.

Подвальчик был хорош полумраком, ширмочками и приглушенной бормочущей музыкой. В остальных заведениях она гремит.

Мы свернули за угол и сошли по каменным ступеням в прохладные колодезные сумерки.

— Это со мной, — предупредил я на всякий случай служителя в ливрее.

Расположились в уголке.

— Как же ты выкрутился? — поражение спросил Толян.

— Я не выкрутился, — честно ответил я ему. — Я закрутился.

— Может, и меня закрутишь? — рискнул пошутить он.

— Может, и закручу… Как там Танька? Замуж не вышла?

— Хрен ее знает! Я уже на нее выходить боюсь… Пасут.

Неужели до сих пор пасут? Что-то не слишком верится. Долг у нас был один на двоих, а Карина его погасила. То ли он об этом еще не знает, то ли, пока я там вкалывал андроидом, успел новых дел наворотить… Тоже вполне возможно.

Нам подали пиво и обильную закусь. Все по высшему разряду. Глядя на такую роскошь, Толян расчувствовался.

— Ты на меня сердца-то не держи, — покряхтывая, сказал он и ушел в надрыв: — Ну не было выхода, не было! Сам не знаю, что я им плел, отца родного продал бы… с перепугу… — Всхлипнул, хлебнул. — Тебе вон руку повредили, а мне бы точно башку снесли… — то ли пожаловался, то ли похвастался страдалец.

Мне стало совсем неловко.

— Да ладно тебе… — пробормотал я. — Ну было… Ну и что ж теперь? Было, да прошло… Ты лучше вот что скажи… У тебя особые приметы есть? Ну там шрамы, татушки…