Виталий Абанов - Город Эйч

– Особенно касается тебя, Блажек. Никакого гранатомета. И никакой пальбы по площади!

– Это огонь на подавление, сэр. – буркнул капрал Блажек, отставляя в сторону свое любимое оружие.

– Вот-вот. Никакого огня на подавление. Это, черт возьми не армейская операция и не эсбэшная. Это просто полицейская акция. Понятно? – Алекс еще раз дождался дружного кивка и наконец повернулся в кресле.

– Извините, шеф. – сказал Перкинс: – можно задать вопрос, сэр?

– Валяй.

– У вас свитер под бронежилетом, сэр, непохоже, что он стандартный.

– Да, это мой старый свитер. Он у меня еще с ... черт, даже и не помню, с каких времен.

– А... понимаю. Вот как у моей бабушки была трубка, сэр, так вы не поверите...

– Перкинс, помолчи...

– Хорошо босс. – Перкинс обиженно замолчал. Алекс смотрел на приближающийся особняк с ветхим крыльцом, место назначения. Ребята высыпали из бронированного фургона, рассыпаясь по двойкам и поднимая оружие. Охота началась.

Спустя полчаса Алекс сидел на ветхом крыльце и курил сигарету. Дым поднимался вверх синими кольцами, а он следил за ними, пока они не пропадали в синеве неба. Перед ним остановилась полицейская машина оттуда вышел детектив Виктор Честный, откуда-то сбоку выпрыгнул здоровенный пес и сел рядом, наклонив лобастую голову.

– Инспектор. – сказал Алекс, вынув сигарету из рта: – Вовремя. Мои ребятки только что уехали к вам в участок. Увезли этого клоуна.

– Что вы обнаружили? – спросил Виктор. Собака внимательно наблюдала за ними.

– Ничего. Зеро. Ноль. Дырку от бублика. От мертвого осла уши.

– Совсем?

– Совсем. Вы думали, что он Грендель, так? Он псих, это правда. Пальнул с перепугу. Но это конституционное право наших граждан – палить во все, что нарушает границы их частной собственности. А ордера у нас не было, так что любой судья его оправдает и выпустит. – Алекс затянулся и выпустил новые кольца дыма.

– У тебя есть потери?

– Нет. Если не считать моего старого свитера. Ты представляешь, картечь разорвала все на хрен. А на мне – ну хоть бы царапина.

– В рубашке родился. Черт! Мне бы хотя бы зацепочку.

– Извини, Виктор. Ни наркотиков, ни порнографии, ни незарегистрированного оружия. – Алекс покачал головой.

– Вот черт, – сказал детектив третьего класса Честный. И взглянул на собаку. Собака отвела взгляд в сторону.

– Свитер жалко, – сказал Алекс в пространство: – я к нему уже привык.

Ночью по улицам города мелькает тень. Тень скользит по переулкам, тень возникает и исчезает, и только в пятне лунного света можно увидеть вытянутую мордочку молодой лисицы. Вот она опустила голову и принялась что-то разнюхивать в лунном свете. Прямо перед ней, на пыльной мостовой высветилась линия, покрытая значками и рунами. Лисица попятилась. Она знала эти знаки. И если бы она была здравомыслящей лисицей, то давно взяла бы ноги в руки и рванула отсюда так быстро, как только могла. Но любопытство, извечное лисье любопытство...

Она взяла след и потрусила вдоль линии, помахивая своим пышным хвостом. Вскоре она увидела женщину, женщину, которая стояла на коленях и плакала, спрятав лицо в своих ладонях. Она стояла у самой линии, линия светилась и гудела от напряжения. Лисица припала к земле и попятилась.

– Прошу прощения, – сказала она, прижимаясь нижней челюстью к мостовой: – что нарушила ваше уединение, Повелительница Мэв. Я сейчас же уйду.

– Не... не уходи, – сказала женщина, всхлипывая: – постой, сестра. Мне так плохо сегодня.

– Хорошо, – сказала лисица: – я побуду с вами, столько, сколько вы захотите. – она осторожно подошла к ней и уселась рядом.

– Спасибо, – сказала женщина. Она вытерла слезы и села прямо.

– Сегодня полная луна. – сказала лиса: – ночь вашей силы. Не дело проливать слезы в такую ночь. И если у вас есть враги, то это они должны плакать в такие ночи...

– У меня нет врагов, сестра. Просто так устроен свет.

– Прошу извинить мне мое любопытство, Повелительница, вы можете прогнать глупую лисицу взашей, но что за история заставляет вас сидеть на пыльной мостовой и выть подобно волку в полнолуние?

– Это старая история, сестра. Старая как мир, – сказала женщина и посмотрела за линию: – просто я здесь, а мое сердце – там. За этой линией.

– Это же линия Абсолютной защиты, Повелительница? – сказала лиса: – я видела такую очень давно.

– Да. Она предназначена только для одного существа – для меня. Кто угодно может подойти к нему, обнять, погладить по щеке, просто быть рядом! Кто угодно! Даже кошка может сидеть у него на коленях! – женщина снова заплакала. Лисица промолчала. Она знала, когда можно говорить, а когда нет.