Ричард Бахман - Бегущий человек

В шесть часов вечера Бен внимательно прослушал новости (продолжается война в Эквадоре, в Индии вспыхнуло восстание людоедов, команда Детройта выиграла вечерний матч у команды Хардинга со счетом 6:2). Затем в половине седьмого в эфир вышла дорогостоящая Игра «Веселые стрелки», и Ричардс поспешно отошел к окну. Теперь, когда он все для себя решил, сами Игры стали ему противны. Остальные в зале пялились на экран с болезненным любопытством — ведь, быть может, на следующей неделе их постигнет та же участь.

На улице медленно темнело. Закатное солнце растекалось кровавыми струйками по горизонту. Прожекторы поездов надземки, проходивших на уровне третьего этажа, выпускали ослепительные лучи света в серый воздух. По тротуарам внизу проходили толпы мужчин и женщин — в основном компьютерщики или служащие Системы — в поисках развлечений. На углу улицы какой-то сутенер наблюдал за своим товаром. Мимо проплыл грузный мужчина, держа под руки двух девиц, одетых в меховые жакеты.

Ричардс почувствовал комок в горле, ему ужасно захотелось домой к Шейле и Кэти, но он проглотил его вместе с желанием позвонить немедленно: контакты с близкими были временно (временно?) прекращены. Можно было, конечно, просто развернуться и уйти и больше никогда сюда не возвращаться. Несколько человек уже воспользовались этой возможностью, пройдя с мрачной ухмылкой через весь зал и скрывшись за дверью с табличкой «Выход на улицу». Вернуться с пустыми руками в квартиру, где, постанывая, горит в лихорадке больная дочка? Нет, это невозможно!

Постояв еще немного у окна, Ричардс сел перед экраном. Начиналась новая садистская выдумка под названием «Вырой себе могилу».

Человек, сидевший рядом с ним, нетерпеливо щелкнул пальцами:

— Говорят, процентов тридцать претендентов отметают только на медосмотре. Это правда?

— Я не знаю, — сказал Ричардс.

— Боже мой, у меня же бронхит, — пробормотал парень, — может на «Ручную мельницу» подойду?

Ричардс не нашел, что ответить. Работа дыхательной системы этого человека напоминала буксующий грузовик на очень крутом подъеме.

— У меня ведь семья… — хрипя произнес тот же голос.

Притворившись, что он полностью поглощен игрой, Ричардс отвернулся к экрану. Человек рядом долго молчал, а когда началось следующее шоу, вопрос о медосмотре был задан другому соседу.

За окнами было уже совсем темно. Шум дождя изредка прорывался, обтекая остальные звуки большого города. Затянувшийся вечер, казалось, никогда не кончится.

Где-то в половине десятого безликий голос изрек букву «Р», и несколько человек прошли под стрелку на двери в комнату для медосмотра. Первоначальное волнение уже давно улетучилось, и остальные алчно смаковали захватывающие моменты новой Игры уже без капли страха перед неизвестностью. Кое-где раздавалось мерное похрапывание тех, у кого нервная система уже отказывалась реагировать на происходящее. Человек с бронхитом ушел на осмотр еще час назад на букву «Л». Мимоходом подумав о его дальнейшей судьбе, Ричардс вошел в вытянутую комнату с кафельным полом и лампами дневного света на стенах.

Утомленные врачи стояли по бокам с различными медицинскими инструментами; мозг любого вошедшего четко выдавал ассоциацию — сборный конвейер.

«Может быть, кто-нибудь из вас осмотрел бы мою малышку?» — подумал Ричардс с горечью.

После демонстрации своих карточек еще одной камере вновь прибывшие по команде остановились перед кафельной стеной с несчетным количеством крючков. Врач в белоснежном халате с блокнотом в руке подошел к ним:

— Раздевайтесь догола, — бросил он. — Одежду повесьте на крючок. Запомните свой номер, назовите его дежурному в конце комнаты. О ценностях не беспокойтесь, здесь они никому не нужны!

«Ценности… В самую точку», — подумал Ричардс, расстегивая рубашку. Его личные ценности включали в себя пустой кошелек с фотографией Шейлы и Кэти, квитанцию, шестимесячной давности на починку обуви, брелок с единственным ключом от входной двери, детский носочек, оказавшийся в кармане под воздействием никому не ведомой силы и начатая пачка сигарет «Блэмс».

На Бене как результат настойчивой заботы Шейлы были заштопанные вдоль и поперек кальсоны, но на многих рядом стоящих мужчинах были только брюки. Через пару минут они уже переминались с ноги на ногу на холодном полу; предметы мужского достоинства забыто висели между ног, как осенние листья. В руке у каждого все та же карточка. Легкий, с грустью вдыхаемый запах спиртного заструился между телами.