Евгений Лукин - Бытие наше дырчатое

Приторочив пилу к рюкзаку (средство связи могло еще не раз понадобиться), влезли в лямки и двинулись в направлении рыбацкого поселка Прикольный, что на реке Ворожейке.

- Значит, думаешь, так он в нее и не шмальнул ни разу? - расстроенно спросил Прохор.

Андрон покосился на спутника, но правая половина физиономии идущего рядом была по обыкновению статична. Жуть. Как будто полголовы в станок замотало. Вместе с ухом.

- Прохор, а ты не разведенный?

- Холост.

- А с чего ж ты тогда баб ненавидишь? Вин-дао-ян?

Вопрос был задан не без опаски, но, слава Богу, особого впечатления не произвел. Наймит «Ёксельбанка» воспринял его с обычным безразличием.

- Да видел я, что ты подсматриваешь, - ворчливо успокоил он умельца. - Утром тогда, на палубе. - Помолчал, вздохнул. - Нет, тут другое…

Бывший шкипер решил уже, что больше об этом ничего не услышит, когда Прохор заговорил вновь.

- Вин-дао-ян, - несколько сдавленно поделился он, - это школа наша, мужская. А есть еще женская - вин-дао-инь…

- И что? - невольно понизив голос, спросил Андрон.

- Да все то же самое, - угрюмо ответил Прохор. - Только у них вместо ударов захваты…

И как бы невзначай тронул кончиками пальцев правую изуродованную половину лица.

Андрон потрясенно посмотрел на спутника и тут же отвел глаза. Больше вопросов на эту тему не задавал.

Привал устроили на бугорке, не скрываясь. Все равно внимание общественности было пока что целиком приковано к обгоревшим обломкам платформы. Прохор тут же сбежал в балку, где, раздевшись догола, принялся совершенствоваться в своем высоком искусстве. Временами слышен был треск ломающегося деревца. Андрон распотрошил рюкзак и, развязав пластиковый кулечек с белым мусором, занялся помигивающим жужжащим артефактиком.

Увлекшись, не заметил, как, минуло полтора часа.

- Что-то хитрое у тебя получается, - уважительно заметил вернувшийся из балки Прохор.

- Получается? - задорно переспросил самородок. - Скажи лучше: получилось… Глянь!

Помигивающая жужжалка обзавелась окулярчиком.

- Прицел-то зачем? - не понял Прохор.

- Вот ты давеча насчет прорех помянул, - возбужденно пояснил Андрон. - А мне интересно стало: что ж в этих прорехах-то?

- Как «что»? - опешил Прохор. - Ничего. Сам же говорил.

- Э, нет! В прорехах только человечество исчезло, А природа - как была, так и есть. Представляешь, благодать? - С этими словами изобретатель приложил окуляр к глазу - и надолго замер. Лицо его становилось все задумчивей и задумчивей.

- Что там? - полюбопытствовал Прохор.

- На… - как-то неуверенно предложил Андрон, протягивая вещицу.

Прохор взглянул в окуляр и отпрянул.

- Кто такие? - оторопело вырвалось у него.

- Хм… - Умелец ошеломленно подергал себя за мочку уха. - Вишь ты… - пробормотал он. - Выходит, прав был Димитрий!

- В чем?

- Ну… свято место пусто не бывает… все ниши заполнены… Как он еще говорил? Уберешь короля, а на трон уже очередь в затылок выстроилась.

- Так что там за уроды?

- А черт их разберет! Ниша-то от человечества пустая осталась. Ну вот, стало быть, эти ее и заполнили.

Андрон умолк. Упрямые обветренные губы дрогнули в скорбной улыбке. Все-таки не зря сгинул Димитрий в своем неолите. Благодаря ему противоестествоиспытатель мог теперь утверждать почти наверняка: во имя чего бы ты ни курочил прошлое - результат отрицательный. То есть тоже результат.

Уяснив, что продолжения не будет, Прохор еще раз припал к окуляру, но надолго даже его железных нервов не хватило - сплюнул от омерзения и вернул изделие изобретателю.

- Нет, - искренне выдохнул он. - Уж лучше мы!