Виктор Моключенко - Ретроспект - Витки Спирали

- И что, если тебя сейчас назад обработать, станешь таким как был? Ведь кены снимали кодировку постулатовцев.

Семецкий отрицательно покачал головой, массируя уставшие глаза, с трудом подбирая слова. За внешним спокойствием, холодностью и невозмутимостью, бушевал невиданный накал страстей гениальной темной личности.

- Мои методики инструмент подавления и деструкции, совесть же механизм совершенный, не имеющий обратного хода. Однажды развернувшись, она претворяет навсегда. Для действенных изменений, а не слез в жилетку.

- Не удивительно, что Митош тебя на дух не переносит, сомневаясь в твоей благости не дав активировать антенны.

- Я не девушка, что бы нравится, но дел натворил немало. Про антенны до сих пор спорю. Журбин стоит на том, человек должен сам переболеть совестью, а не принимать ее извне, как прививку. Мое мнение ты знаешь. Есть уникумы, у которых к ней стойкий иммунитет, но если в обществе постоянно поднимается норма ответственности и совести, то быть может…

- Фига се сказочка, ну а чего же эти высшие не вмешались раньше, не остановили нас?

- Если выбираем уничтожение, наше право. Полина развернула идею совести в самом нижнем мире Агарти, а если в преисподнюю сходит сей регулирующий механизм, все начинает упорядочиваться реализуя пути выхода. Потому в каждом мире Зоны был проявлен свой Лист, а окружающее давало толчок и вектор его развития. Нам повезло, что у нас его нашел обремененный совестью Звездочет, написав на нем высший приоритет. Такая вот метафизика, други.

- А там где не нашел? Я вот про Стрелка слышал, даже видел в отражении СНГ.

- Там он творил историю по тому представлению справедливости, как ее видели люди, а она у каждого своя. В основном лихо расстреливал Постулат, выбивал представителей тамошнего Проекта, и все оставалось как до него.

- Но при чем здесь я и синхры? – задала вопрос Наташа, проживая рассказанную Семецким историю.

- Синхр, это следующий виток эволюции, основная черта которого - диктуемая императивом совести всеответственность. Выворотники всеми силами старались устранить Листа, пока он не созрел. После первой же синхронизации человек выходит на следующий виток спирали, цель которой эволюционировать мир и социум. Одной жизни для этого мало: замыкая разрыв мироздания, он облекается в бессмертие - ни земля, ни вода, ни воздух, ни огонь не могут ему повредить.

- А я все думаю, чего меня на подвиги тянет, ноет в душе – покивал Брама - вот как выходит. Еще бы научится не путать совесть с чисто человеческой справедливостью. А то наломаю дров как с сектантами.

- Уж постарайся, дружочек, а Наташа поможет. У нее превалирует рассудительность, а это высшая добродетель.

- А как быть с выворотниками, опять же полезут.

- Никуда они не денутся, без поля Агарти вымрут через год-другой. Главное, мы выдержали удар и объединили политиков. Естественно, райские кущи сразу не вырастут, но и хуже уже не будет. Пусть привыкают действовать сообща.

- Та еще задачка, но Верес разгрызет. Не выпустит их из бункера, пока не примут новую модель социума. Вопрос можно?

- Давай, а то спать дико хочется. Завтра, нет, уже сегодня ждет масса работы. Такое впечатление, что неделя имеет восемь дней и за субботой следует понедельник.

- Что такое противобаллистический щит, «сияние»?

- Это живой субстрат совести, строительный материал иного века, потому не способен нанести вред в принципе.

- «Сияние истины» пробуждает сверхпроводник совести у каждого живущего, и будучи единожды активизирован не дает скатиться в регресс, давая возможность эволюции на уровне социума?

- Ты это и без меня знаешь. Главное, было активизировать, запустить, а дальше императив действует сам.

Завтра наступает не раньше канувшего в лету дня вчерашнего, стряхнувшего прошлое на страницы истории. Решающим он станет позже. Браме казалось, что он сомкнул глаза только на миг и снова открыл, проснувшись от брезжившего света. Заночевали тут же, в кабинете Семецкого. На то, что бы дойти до жилых корпусов, сил не хватило. Взглянув на спящую на диване Наташу, он устремил взгляд на плывущий над лесом, целующий окна бисером росы туман. Сквозь серую пелену проступали угловатые, блестящие окалиной кубы корпусов, напоминающие старую Зону. По которой нет-нет, да и тосковал. Но пока жив, новой не будет. Стыдливо кутаясь в пелену тумана, обгрызенные плазмой окалины начали затягиваться, незримая волна прошла над НИИ, стирая прорехи оплавившегося асфальта, ровняя вытоптанные цветники, и углубилась в лес. Насторожившись кены ворча свернулись в клубки, спя на земле вперемешку с лесниками, постулатовцами и путниками, согревая их мохнатыми телами. Несмотря на то, что выворотниками уже не пахло, уходить никто не стал. Так, на всякий случай. Колыхнувшееся покрывало зарастило оплавленную землю травой, водрузив раздробленные дубы на место.