Федор Березин - Голован

Вообще-то известные ученые этим историям не верят, но кто-то когда-то выдвигал объяснения. А, ладно, о них потом, — отметал свои же мысли братец Каан. — Сейчас о деле. О теории смены геологических эпох ты, разумеется, слыхал. Так вот, исходя из нее, материк иногда покрывается водой. Возможно, даже где-то возникает новый материк. И тогда когда-то в древнейшие времена — миллионы лет назад — там, где сейчас суша, разливалось море. Может, не слишком глубокое, как знать. Потом оно начало пересыхать. А что, если существуют виды рыб, которые впадают в этот самый анабиоз не на годы, даже не на столетия, а на миллионы лет? Над ними уже суша сушей, а они все ждут. Спят и ждут. И очнутся лишь тогда, когда сверху опять забурлит вода?

— Интересное дело, — кивал я. — Пожалуй, не хуже, чем наша чудо-змея Гиргого.

— То есть, тут на твою мельницу, брат Дар. Если с рыбами правда, то у некоторых видов живого уже могут быть гены, отвечающие за анабиоз. Остается только их активировать.

— Активировать и приспособить к новым условиям, — дополнял я.

— Вот именно.

Мы с братом посмотрели друг на друга. Массаракш! А ведь в этой околонаучной бредятине, в этой ереси явно что-то наличествовало. Что-то рациональное…

Здесь, в практически непроходимой сельве, верилось. О Выдувальщик Сферы Мира, почему, собственно, нет? Змея, способная сожрать город? Да пожалуйста! Змею, к тому же млекопитающую, которая охотится лишь за определенным человеком, пусть и зараженным специальным образом, мы уже воочию наблюдали. Подумаешь: увеличь ее раз в десять или в сто, и тогда… Ну, может быть, в тысячу. В неизмеримой глубине подземной тверди на физику плевать. Вес увеличивается соотносительно кубу линейных размеров, говорите? Ну, мало ли? Здесь вам не обычный мир, степи какие-нибудь, леса еловые. Здесь вам сельва. Ей на законы что физики, что химии с биологией плевать с высокой-высокой башни наблюдения.

Представим картинку. Мультяшную такую, из передачи «Узоры», не слишком замысловатую. Змеюка длиной с километр может запросто окружить город. В буквальном смысле окружить. Взять в кольцо. Или, пожалуй, тысячи метров будет для этого маловато, да? Но если мы уже отменили законы физики, принятые на Сфере Мира, то чего же до сей поры за них цепляемся? Нет, летать мы данной теоретической змеюке все же не позволим. Это уж будет чрезмерно, пожалуй. Пусть уж по-прежнему ползает, как и положено змеиным. Только если законы физики в сторону, то кто мешает позволить и даже заставить это гигантское творение ползать с достаточной быстротой? Говорите, в обычном мире то, что тяжелее, и движется медленнее? Ну, так то в обычном мире, не в джунглях Топожвари-Мэш.

Короче, змеюка способна окружить город. И нарезать вокруг него круги, пока не надоест и имеется надобность. Вряд ли кто-то сумеет покинуть территорию, если по периметру носится что-то в виде железнодорожного локомотива, только без рельс и живое. Если это конечно же еще получается называть живым. Ну, живым-то получается, только непривычным — это да.

Пожалуй, за счет массы такое земноводное — если какая-либо классификация обыденной зоологии до сей поры применима — способно своим телодвижением прокопать вокруг города ров. Город-то, понятное дело, не современный мегаполис. Времена у нас в рассмотрении древние, мифические, и населенные пункты в соответствии с ними. Скромный такой городишко, тысяч так на десять — пятнадцать жителей. Змеюке таких размеров он, то бишь его живая, человеческая протоплазма, на один зуб. Она бы рада и современный, а лучше — недавнего прошлого, до БМАД, мегаполис схрупать. Большой такой, не тронутый не только химическими бомбардировками, но даже эвакуацией. Только вот подобные циклопические творения рук человеческих в сельве родиться не могут. Ну мы почему-то в этом уверены. Если уж на то пошло, в ней не могут родиться, и даже родившись, существовать города куда меньшей масштабности. Но вот их останки мы уверенно наблюдаем, так что пошлем-ка мы цивилизационную теорию великого академика Пилкада Дио куда подальше. Уверенно так пошлем, вслед за физикой, биохимией и общей биологией.

В общем, у нас наличествует волшебный город в джунглях и волшебная же змеюка. Змеюка, которая периодически таранит в лесу просеки в двадцать пять — сто метров шириной, давит по пути совсем не рассохшиеся, а только что ею же опрокинутые деревья. Такая змеюка способна играючи смахнуть хвосточком этот самый город. По крайней мере обычный, на несколько тысяч населения поселочек с глинобитными стенами и лиственными крышами. У нас тут, правда, несколько другое. Тут каменные строения такой долговечности, что некие разнесенные вдрызг постройки можно структурировать даже сейчас. Но, собственно, что это меняет в главном?