Максим Хорсун - Рождение Юпитера

Климентина стала судорожно забираться в скафандр, представляя, как сейчас помчит по скользкой металлической поверхности платформы к выдвижной лестнице, а затем – по «понтонной» дорожке к шахте. Она ожидала, что раненых и убитых будет много.

Главное, удержать себя в руках и воспользоваться лестницей, а не прыгнуть с края платформы, как частенько хотелось сделать. На Пангее сила тяжести – ой-ой. Именно из-за некомфортной гравитации Пангею так и не заселили. Заместитель иерарха по научной работе однажды сказал, что на поверхности, вне зоны гравитационной эмуляции, она будет весить пятьдесят два килограмма. Немыслимо!

Знания Климентины в области спасательных работ ограничивались базовым курсом оказания первой помощи. Но ей приходилось попадать в передряги и выбираться из них, так что полезным опытом она обладала и была готова им делиться.

Задергался на платиновой цепочке личный «комм», требуя ответить на вызов. А она уже в скафандре! Климентина выругала себя за то, что не включила переадресацию (с кем не случается в минуты «красной» тревоги!), «запитала» системы скафандра. По дежурной частоте вызвала координатора наружных работ. Нахмурилась, когда в наушниках раздался громкий голос Рэндала. Климентина недолюбливала самоуверенного атлета за ядовитый язык и чрезмерную любовь к спорам, за горячие руки, не упускающие возможность ухватить ее пониже, и совсем уже не выносила жизнерадостный хохот, издаваемый им при этом.

– …отбой тревоги! Отбой! Вы что, оглохли?! – трубил басом Рэндал. – Никто не пострадал! Приказ иерарха снабжению: готовьте материалы, начнем «тянуть» газоотвод заново, потому что старый… – Рэндал прибавил пару бранных слов.

– Рэндал, в чем дело? Почему включилась тревога? – спросила Климентина. От сердца немного отлегло: если Рэндал говорит, что все целы…

– Приветствую, моя милосердная! – с готовностью отозвался координатор. – Большая неприятность на наши головы: газоотвод не выдержал давления азота. Ты видела светопреставление? Но все дышат, все живы, – не тревожься! Эти недоразвитые буровики с Трайтона расторопны, как свежемороженые блохи!

– Помощь требуется? – вздохнув, спросила Климентина. После эвакуации Ганомайда Розовый Берег на Трайтоне стал новой столицей Сопряжения. Едва ли специалисты с его невольничьих рынков были глупее остальных сотрудников миссии; к тому же Шелли – коренной трайтонец. Может, он и негодяй, но никак не отсталый…

– Конечно, требуется, – без раздумий согласился Рэндал. – Завари мне чаю!

– Необходимо ли выходить на поверхность? О, Рэндал, не кради мое время! – пришлось прикрикнуть на координатора ответственной Климентине, хотя ей и без того стало ясно, что сегодня ее героизм не пригодится.

– Возвращайся на пост, Ен-Ти! – грубовато ответил Рэндал. – У меня работы – до конца времен не справиться! Еще ты пристаешь со своей помощью!..

Она сбросила с плеч экзоскелет скафандра. Получилось не так мягко, как полагалось по правилам эксплуатации спецсредств. Гордая и растрепанная вернулась в центр телеметрии. Опустилась в кресло. Любопытная Бериллия тут же выглянула из-за монитора.

– Я подкорректировала орбиту твоей станции, – сообщила она Климентине. – Подняла апогей… Проверь сама!

Климентина сухо поблагодарила: нет ничего хуже, когда твои настройки перебирает другой оператор, пусть даже с самой благородной целью. Окунулась в параметры орбиты и охнула: красное Солнце! – она едва не упустила станцию! Да, могло быть и хуже. Когда они с Рэндалом пререкались в шлюзе, станция начала набирать скорость, все глубже забираясь в разреженную атмосферу Пангеи.

Вечером, когда красная клякса агонизирующего светила опустилась за горизонт, а голубой полумесяц Нептунии затмил звезды, все собрались в центральной лаборатории. Климентина, как обычно, стояла в стороне от шумных компаний. Отовсюду слышался смех, не лишенный нервозной нотки. Кто-то громко обсуждал Партию минувшего сезона и сетовал на свою Золотую Удачу.

Будто сейчас было подходящее время и место!..

Когда в небе появился еще один полумесяц – полупрозрачный рожок розового Трайтона, в лабораторию быстрым шагом вошел иерарх Контон. Одетый во все черное, седой и холодный, как льды Пангеи, он угрюмо оглядел собравшихся. Сложилось впечатление, что он попросит всех вон. Уголки губ иерарха поползли вниз, заключив выпяченный подбородок в дрожащее полукольцо.

Не сказав ни слова, он направился к реактору. Осторожно, словно больного ребенка, Контон нес цилиндрический контейнер. Прыткий Рэндал оббежал иерарха и поднял прозрачный кожух реактора.