Олег Дивов: Дама с собачкой

Я сглотнула слезы, но глаза были сухими.

– Спасибо, Скотт.

Он подошел, обнял меня, как дочь. Похлопал по спине:

– Иди, раз считаешь нужным. Когда найдешь могилу, сообщи мне. Я помогу с похоронами.

Маккинби укладывал вещи. Дверь открылась, в комнату зашел дед:

– Ты уезжаешь?

– Завтра вечером, – сквозь зубы бросил Маккинби. – На Саттанг.

– Думаешь, без тебя не справятся?

– Знаю. У меня заказ от царя. Не на Берга. Там сперли Великую Мэри – статую, которая сама по себе богиня.

– И ты решил заодно?..

– Не заодно. Когда на богом забытой планетке одновременно пропадают и баснословной ценности реликвия, и Максимиллиан ван ден Берг, я не верю в совпадения. Я верю в то, что неважно, кого искать: найдутся оба, и рядышком.

– Даже на свадьбу не останешься.

– Останусь. У меня рейс на Луну в полночь. Даже молодых проводить в путешествие успею. Потом – на Кларион.

– Странный маршрут для того, кто летит на Саттанг.

– Надо актеров посмотреть. Отец выбрал кого-то, я их еще не видел. А времени на самостоятельные поиски нет.

– Не понимаю?

Маккинби устало сел на кровать.

– Из Патрика царь получился как из говна пуля.

– Что за выражения?

– Оставь! Можно подумать, ты их не знаешь. Этот чудила не может даже пригласить меня на Саттанг по-людски. Ему старейшины не разрешают, представляешь? Царю нельзя пригласить в гости товарища по университету, бывшую любовницу, просто интересного человека. Потому что человек. То, что сам Патрик наполовину русский, старейшин не смущает: выбрали его царем и довольны, он теперь самый настоящий индеец. У них там ксенофобия, религиозный раж и традиции. Еще мифы. И снова традиции. Царь не имеет права надеть штаны. Должен ходить в плаще, короне, сапогах и без трусов. Пусть народ видит – мужик. Кош-ш-ш-мар… Я ему звоню, говорю: Патер, у тебя в джунглях помер Берг, наши хотят забрать кости и похоронить, ты не волнуйся, это не шпионы. Патер мне: извини, ничего не могу поделать, нельзя трогать кости. Я, мол, атеист-пофигист, зато подданные верующие. Кости принадлежат Духам. Кто из чужих тронет, будет убит. Говорю: пошли тогда своих. На кой твоим Духам чужие кости, к тому же Берга? Да он же на том свете весь ваш пантеон раком поставит, так и скажи, что этого деятеля оставлять на Саттанге нельзя, от него катаклизмы бывают. Патер пьяный, лыка не вяжет. Не могу, твердит, нельзя. Я ему уже в лоб: к вам забрасывают Деллу. И если ты, ублюдок царский, не найдешь кости до того, как она прилетит, если с ее головы хоть волос упадет, пеняй на себя. Потому что я вам устрою. Патер мнется, ладно, говорит, приезжай, на самом деле для тебя тут работа есть. Но я все равно не могу тебя позвать без выкрутасов, меня не поймут. Давай, говорит, мы так представим: великий шотландский воин приезжает в гости к индейскому царю. Типа, дипломатия, понятная неандертальцам. Ты, типа, странствуешь, ищешь истинных богов да достойного противника, а я тебя в таком качестве и приму… Ну вот я и заказал отцу актеров. Потому что великий шотландский воин не может путешествовать без своего клана. Не знаю, что из этого выйдет. Из этих актеров шотландцы, по-моему, еще хуже, чем из Патрика царь.

Дед потер подбородок и хладнокровно сказал:

– Клеймор возьми.

– О боже! – вздохнул Маккинби. – Какая дурь…

– Куда же деваться, ты с дикарями общаться едешь. Они еще не знают такого слова – «компромисс». Тебе могут предложить ритуальный поединок. Да, там два-три чисто символических удара, но тебе ведь нельзя выходить с пистолетом или с голыми руками. Клейбэг тоже годится, но в таких случаях чем больше меч, тем лучше.

– Ну да, фаллический символ…

– Покажи им, что ты мужик покруче царя. Но вежливый, не нарываешься. Пусть они тебя зауважают.

Маккинби покивал, соглашаясь. Ему было уже все равно.

– Чем ты ухитрился обидеть Деллу?

– Тем, что дебил, – злобно ответил Маккинби. – Непроходимый тупица. Безнадежный кретин.

– А-а, – спокойно сказал дед. – Это у тебя наследственное. Я тоже не умею решать личные проблемы. И твой отец не умеет.

– Да ну? – Маккинби позволил себе сарказм.

– Конечно. Думаешь, это он добился брака с твоей матерью? Нет. Добилась твоя мать. И она уже представила дело так, что это была победа твоего отца. Учись у нее, она куда умней, чем кажется.

Маккинби снова вздохнул:

– Какая досада, что Берг помер.

– Да, это неприятно, – согласился дед.

– Ты не понял. Какая досада, что он успел сдохнуть до того, как его убил я.