Лидия Ивченко: Конец эры мутантов

– Но дело в том, – сказал Евгений со вздохом, – что эти мутанты приобретают свойства, не характерные для тех клеток, из которых они развиваются. Нормальные клетки принимают сигналы соседних, вырабатывают в ответ какие-то ферменты, гормоны, секреты – словом, обмениваются своего рода информацией, участвуя в поддержании жизнедеятельности организма, ты как биолог это знаешь. Но опухолевые лишаются этих функций. Это клетки, «сошедшие с ума», они словно психически больной человек: питаются, выделяют, размножаются – и всё. Они не взаимодействуют с другими, не функционируют на благо всего «сообщества» и, разрастаясь в колонии, замещая нормальные ткани, нарушают общее равновесие.

Андрей шумно вздохнул.

– Ну и что тогда делать? Может, все-таки есть способ заставить их работать, взаимодействовать?

– Над этим я сейчас и бьюсь, – ответил Евгений.

Выйдя из метро, Зотов помедлил в нерешительности, махнул ладонью, словно отгоняя последние сомнения, и взглянул на часы. Он решил пройтись пешком до лаборатории, где они с Акиншиным корпели над клеточными и хромосомными препаратами, – надо успокоиться, дать улечься бушующим чувствам. Улица дохнула теплом, пылью, прелым листом, огуречным духом свежескошенного газона, приправленным бензиновой гарью. Неделя необычного для мая тепла высушила все, и над городскими кварталами повисла пыль, взметаемая тысячами автомобильных колес. Становилось все многолюднее, час пик только набирал силу. Но Андрей не замечал ни пыли, ни толп, поглощенный своими мыслями, он неспешно прокладывал себе дорогу в людском потоке. Он был сильно не в духе. Опять с комитетом по науке в Думе ничего не вышло. Одни обещания – в который раз! «Вот добьемся субсидий…», «Будем добиваться…», «Вам ведь нужна немалая сумма на клинические испытания, не так ли? Что-то около миллиона? Их надо где-то изыскать, ведь бюджет сверстан, все расходы разнесены по отраслям и темам…» А чего изыскивать? Государственный карман трещит от валюты за нефть, а какую проблему ни возьми – средств нет, средств нет, нет, нет…Ему вспомнилась холеная физиономия «народного слуги», невинное выражение – о таких появилась фраза «на голубом глазу», намеки на желание получить эликсир для больного родственника… Само собой, бесплатно. А один из чиновников многочисленных учреждений, где Зотов обивал пороги, сказал ему: «Такое изобретение, как ваше, вредное, потому что начнутся подделки, в каждом киоске под видом вашего эликсира будет продаваться бурда, и хорошо еще, если не смертельная. А за всем жульем не уследишь».

Другой как бы в порядке дружеского участия подсказывал: изобретателю-новичку без поддержки серьезных фирм не пробиться. Намекал на сотрудничество с каким-то своим партнером. Но Зотову подобное уже много раз предлагали. По условиям выходило, что свое изобретение он просто должен отдать в чужие руки. Зотов кипел возмущением…

Дурное настроение усугублялось плохим самочувствием – он сильно не выспался. До глубокой ночи под окнами веселились, гортанно перекрикиваясь, гости с Кавказа, ставшие здесь уже хозяевами, неслась из машин громкая музыка – заунывная, с синкопами ритма. В его доме поселилась целая диаспора «черных», как называли пришлых, не разбираясь кто какой национальности. Вытеснили бедняков в худшие квартиры и худшие районы, дав какую-то приплату, на них же, бедняках, и заработанную. А иных ради жилья вообще отправили на тот свет…

Во дворе стало невозможно пройти из-за машин, часами газующих под окнами, и тихая, укрытая зеленью двора зотовская квартира из-за этих выхлопов стала словно газовой камерой. Вдобавок какой-то разбогатевший торговец, переделывая приобретенное жилье, оставил без отопления целый отсек, и половину зимы жильцы «замороженных» квартир обивали пороги ДЕЗа, управы, префектуры, пока им наладили отопление. Виновнику же ничего не было. Откупился. «Весь криминальный Кавказ уже здесь, Москва скоро их столицей станет, – зло думал Зотов. – Своих, русских власть не защитит, а всю шваль, у которой мысли работают в одном направлении – деньги и бабы, устроили на нашей шее! Неудивительно, что люди сочувствуют тем, кого судят за погромы на рынках, сколько бы политики ни кричали о национализме, шовинизме, толерантности и тому подобном. А пришлое жулье ничего не боится. Не случайно народ требует запретить безвизовый въезд из бывших республик Советского Союза. Да что толку! Власть словно не слышит. За каких-то пару лет население Москвы почти втрое выросло. А московские власти, открывшие этот шлюз, теперь «проявляют озабоченность» – пробки на дорогах. Четвертое кольцо собираются строить. Скоро и пятое не поможет! В метро тоже невозможно стало ездить – вагоны битком, людские пробки… Об этом кто-нибудь думал?»