Лидия Ивченко - Конец эры мутантов

– Ну и что толку? – возражала Лора. – Все спустили на тормозах – и насчет гранта, и насчет клинических испытаний… Вполне по-нашему. Фармацевтические корпорации никому не позволят препятствовать их сверхприбылям. А с их миллиардами они купят кого угодно. И наши чиновники с готовностью купятся – больших денег сроду не было. Пожить хорошо всем хочется, жизнь-то одна…

– У больных людей тоже одна. Странно, что взяточники не думают, что тоже могут стать серьезно больными, никто ведь не застрахован. Или на деньги полагаются? Жизнь на данном этапе науки и за самые лучшие, дорогие лекарства не купишь.

… Обсудив с Андреем детали работы в связи с новыми, осложнившимися обстоятельствами, Лора тут же принялась за дело: стала быстро укладывать и увязывать оборудование зотовской лаборатории. Нельзя было терять драгоценное время, столь необходимое для научных трудов, на какой-то банальный переезд. Лора включилась в обещанную помощь без промедления.

К удивлению Евгения, Зотов отнесся к мысли о совместной работе с одобрением, даже в чем-то похожим на энтузиазм. Вот уже который месяц он бился над объяснением лечебного действия своего эликсира и не мог эти причины найти. Его ставили в тупик неожиданный эффект в одних случаях и полная бесполезность в других – при сходных, почти одинаковых патологических процессах. Медицинские заключения людей, избавившихся благодаря его снадобью от, казалось бы, абсолютно безнадежных состояний, соседствовали со свидетельствами о не столь тяжелых диагнозах, где его целебная субстанция не изменила почти ничего. Работа с ученым-медиком могла дать ключ к разгадке. А заодно и новый, безотказно действующий для каждого случая препарат. Обменявшись мнениями с Акиншиным, Зотов пришел к заключению, что разница в их поисках не так разительна, как могло показаться: его задачей было природное средство от тяжелых патологий, в том числе от рака, цель Акиншина – тоже избавление от рака, в том числе обновление органов с помощью раковых клеток. И в том и в другом случае исцеление, продление жизни. Так что Акиншин обратил Зотова в свою веру почти сразу.

– Как ты знаешь, раковая клетка – это мутант, объяснял он свою мысль. – Находясь под воздействием каких-либо неблагоприятных условий – химического вещества, радиации, вируса и тому подобного, клетка начинает меняться – укрупняется, у нее укрупняется ядро, порой съеживаются какие-то ее элементы… Иммунная система распознает эти несуразности, несоответствия тому, что должно быть, бросается на уродов и, пока их мало, легко их уничтожает. Вообще-то дефектные – раковые клетки образуются в организме постоянно, но их единицы, и организм легко с ними справляется. К тому же ген Р53, который отвечает за сохранность ДНК, запускает апоптоз – самоуничтожение поврежденной клетки. Другое дело, когда условия способствуют массовому росту мутантов. Новые клетки агрессивны, берут количеством, быстро размножаясь, в конце концов наступает гибель всего организма, так называемый феноптоз, иными словами, смерть.

– Странно все же, – сказал Андрей. – Разве это естественный отбор, избавление рода человеческого от ненужных особей? Для человека естественного отбора давно не существует, он сам приспосабливает к себе природу. Не говоря уже о том, что от рака погибли многие замечательные, выдающиеся личности… Какой в этом смысл, и есть ли он? Зачем этот феноптоз?

– Не «зачем», а «почему», – поправил Евгений. – О причинах мутации я уже говорил. Но своего рода естественный отбор здесь все же присутствует – на клеточном уровне. Соревнование клеток. Опухолевые клетки гораздо сильнее по сравнению с нормальными, более способны противостоять неблагоприятным воздействиям – не случайно для избавления от них приходится давать такую дозу препарата или облучения, которая для нормальных клеток превышает летальную в несколько раз. И в этом главная трудность: окружающие ткани гибнут, а опухоль едва подавить удается…

– Из этого следует: более стойких и выносливых надо обратить на пользу организма, – подхватил Андрей. – Мне твоя логика понятна.

Евгений молча кивнул. Бесцельно пошагал по лаборатории, взял из ящика белую мышку, утонувшую в его крупных ладонях, погладил, посадил на плечо. Андрей машинально следил за ее движениями – осторожными, изучающими толчками острым носиком по мере карабканья по свитеру розовыми лапками. Мысленно восхитился: какое гармоничное, совершенное, прелестное в своем роде создание! Как и все в природе…