Дарья Зарубина: Старая школа

Сияющая чистотой стеклянная кабинка катилась вниз. Серафима Павловна подняла глаза к небу. Высоко в зените, пол самыми животиками облаков, сиял голографический экран, на котором сменяли друг друга лица участников. Мелькнуло и её лицо.

— Какая же я старая, — с удивлением подумала Серафима Павловна. — Морщин сколько.

Трибуны взорвались криками и аплодисментами. Видимо, пришёл поболеть кто-то из «ребят». Может, даже и с семьями.

— Надежды там нет, — напомнила себе Серафима Павловна. — Она в больнице. У Серёжи.

Кабинка пронеслась над стенами живой изгороди, едва не задевая дном копья статуй и искристые верхушки фонтанов. Проплыл под ногами сложный иероглиф посыпанных гравием дорожек.

— Серафима Пална, алё, — ободряюще шепнул в наушниках штурман Дима. Сима привычным величественным жестом подняла руки, приветствуя трибуны. Жестом, огранённым до совершенства пятьюдесятью годами начальной школы.

«Здравствуйте, дети». И словно по мановению волшебной палочки тридцать человек вскакивают как один, выстраиваясь вдоль парт.

«Меня зовут Серафима Павловна».

— Божонина Серафима Пал-лна, — сочно растягивая слова, возвещает знакомый голос над трибунами. Костя умеет завести толпу. Многие вскакивают с мест, машут руками, когда Сима проходит по дорожке от стеклянной капсулы транспортёра

до своего места и новой капсулы.

— Пятьдесят лет в начальной школе — такое по силам

не каждому! Встречаем Серафиму Пал-лну, класс-с-сную даму старой закалки!

Видимо, большинство из тех, кто пришёл на шоу, как-то иначе понимают эти слова. Они кричат «классная дама» и тычут в небо большими пальцами.

Серафима Павловна благосклонно кивает трибунам, стараясь не смотреть на лица. Сейчас, перед началом шоу, главное — сохранить достоинство. Л какое может быть достоинство в том, что ты, старая ворона, идёшь, встряхивая тщательно завитой сединой, под рёв толпы, приготовившей мобильники: снимать и слать емс-ки…

В крошечном наушнике пиликнул таймер. Пошёл отщёлкивать десять секунд до прямого эфира. Десять, девять, восемь…

Восемь, девять, десять… Го-орько!

Аллочка и Даня целуются. Серафима Павловна смотрит на сына, а Сергей — на неё. Всегда только на неё. Может, в том с самого начала была вина Симы: привыкла в школе первоклашками командовать. И вместе со стопкой тетрадей принесла командную манеру домой.

— Внимание, — громко провозглашает тамада, так экспрессивно поднимая бокал, что через хрустальный край выплёскивается шампанское. — К нам спешат поздравления от государства. В этот праздничный день наши молодые наконец могут принять участие в социальной лотерее «Новая семья»!

Гости аплодируют. И Серафима Павловна, и Серёжа тоже. Аллочка прижимает пальчик к губам, обдумывая ответ. Даня, прислушавшись к её ласковому лепету, набирает на сенсорной панели: лотерея «Мой малыш» — «девочка», «3,5 кг», «52 см».

«Принято», — отвечает механический голос.

«Принято», — вторят гости, сдвигая бокалы.

Молодые снова целуются. И Серафима Павловна с Серёжей тоже. Шампанское ударяет в голову, и кажется, что всё получится.

Надя родилась через два года. Первым девчачьим криком подтвердив право папы и мамы на новенькую двушку в районе аэропорта. Честно вытянула три с половиной килограмма на первом взвешивании, оплатив себе детский сад и школу. А вот ростом Надюшка всегда была невелика. Недобор в два сантиметра означал лишь одно — учёбу в вузе семья будет оплачивать самостоятельно. Но таких денег в бюджетной сфере не заработаешь.

Даня ушёл из поликлиники терапевтом в частную больницу. Аллочка по вечерам бегала по клиентам: хорошая массажистка всегда нужна. Серёжа сменил проектное на стройку. Больше зарплата.

А Серафима Павловна осталась в школе.

Ни сын, ни невестка, ни муж — ни один не упрекнул, не обмолвился словом. Но Сима чувствовала на себе тяжёлые взгляды коллег. Мол, ради внучки могла бы и в гимназию. Пятьдесят — не возраст. Люди и постарше работу меняют. Но Сима осталась в старой школе. Сюда она пришла ещё совсем девчонкой. На родительском собрании встретила Серёжу. Здесь учился Данька. Здесь выучит и Надю.

Серафима осталась. До самого последнего дня, когда классы перевели в новое здание, а старую школьную территорию обнесли забором и пригнали бульдозеры. Нет, не новая жизнь, ненасытно требующая перемен, заставила Симу покинуть класс. Это были они, ребята.

Дети, что сорок лет назад входили сюда под дребезжание первого звонка, умели любить. Они полюбили школу. Они запомнили школьный сад, утопающие в зелени корпуса. И, став взрослыми, решились признаться в этой любви единственным известным способом — дать родной школе денег. На здание поближе к центру района, на современную технику, компьютеры, тренажёры… А в знакомом с детства здании начали готовить приют для себя. И через пару лет вместо доски над входом в школьный сад появилась табличка «Дом престарелых "Старая школа"».