Александр Шорин - Другой мир за углом (сборник)

От снегопада стало почти темно, хотя был ещё день. Ситуация становилась всё более опасной. И я решился: обняв её со всей силой, на какую был способен, буквально спеленав её этими объятиями, я начал убеждать её возвращаться в лагерь, который был расположен в удобном месте под скалой и не должен был быть занесен снегом. Она, неожиданно ставшая послушной, поплелась за мной, но как-то безвольно. Был, правда, момент, когда она вдруг бросилась назад, но я был настороже, схватил её…

…Три дня в полузанесенной снегом палатке мы пережидали бурю, а потом двинулись назад, в долину, и это был самый тяжёлый спуск в моей жизни: у Анечки поднялась температура, и она бредила, звала Диму и ругалась на меня такими словами, каких раньше я от неё никогда не слышал. Мне пришлось, отказавшись от большей части наших вещей, буквально тащить её на себе. И только ещё через трое суток, когда мы вышли к большому лагерю альпинистов, ожидавших улучшения погоды перед восхождением, я уверился: мы спасены. К тому времени она уже была почти безумна.

Врач поставил ей диагноз – воспаление легких, и, как только позволила погода, был вызван вертолёт. Её увезли одну: я остался, чтобы возглавить поиски пропавшего друга. Честно, без утайки, я показал альпинистам уступ, с которого он упал в пропасть, и вместе с ними мы сумели-таки спуститься в эту бездну. Искали несколько дней, но тела так и не нашли.

Когда я вернулся домой, Анечка всё еще лежала в больнице. Воспаление, как оказалось, удалось предотвратить, но вслед за ним последовало серьёзнейшее нервное расстройство: дело едва не дошло до психиатрической больницы. Стоит ли упоминать о том, что я всё это время был ее нянькой и сиделкой? Само собой, это так.

Через три месяца она была на ногах: похудевшая, даже немного подурневшая, но всё же прежняя Анечка. Ещё через месяц мы впервые выбрались с ней на скалы – на этот раз вдвоём. А ещё через два месяца я предложил ей выйти за меня замуж.

Это случилось вечером, у костра, как и многие наши важные разговоры. Она долго смотрела на меня и медлила с ответом. Потом сказала:

– Хорошо, но сначала съездим ещё раз туда.

Я понял, куда она хочет съездить и принял это как необходимую кару. Кто ж знал, что она окажется такой тяжёлой?

И в сборах, и в дороге, меня мучили недобрые предчувствия, связанные с этим путешествием, но изменить что-либо я был не в силах. Стоял конец туристического сезона, и навстречу нам то и дело попадались альпинисты, возвращавшиеся домой. К слову: тот сезон был необычайно урожайным на несчастные случаи, и история гибели Дмитрия уже почти забылась, зато и от альпинистов, и от местных жителей, с которыми мы беседовали, мы услышали какую-то новую легенду, родившуюся в этих краях: появился какой-то то призрак, которого тут прозвали «Чёрным альпинистом». Утверждают, что это человек в истрепанном альпинистском костюме с абсолютно черной кожей. Он заглядывает в палатки и всё зовёт какую-то девушку. Почему-то я, слыша каждый раз новую интерпретацию этой байки, вместо того, чтобы над ней посмеяться, вздрагивал и ёжился. Вообще, больше всего мне хотелось бы отменить это путешествие и повернуть назад, но Анечка на это всё равно никогда бы не пошла…

…Палатку мы разбили на том же самом месте, что и в тот день, когда погиб Дмитрий. Погода портилась, мои дурные предчувствия росли, но наутро я беспрекословно пошёл вместе с Анечкой на Чёртово плато, догадавшись, правда, на этот раз взять с собой верёвку.

И всё было как тогда: Анечка шла впереди, я сзади. Когда, скрывшись за выступом, она оказалась наверху, я невольно остановился и посмотрел на обрыв, с которого Дмитрий упал в пропасть. Мне вдруг почудилось, что я вижу его пальцы, уцепившиеся за выступ, и крик…

Крик был в реальности! Это там, наверху, кричала Анечка.

С максимально возможной скоростью, позабыв о всякой осторожности, я миновал козырёк. А когда моя голова стала вровень с поверхностью плато, я обомлел: она была там не одна! Буквально в нескольких метрах от неё стояла странная фигура в рваной одежде. С почерневшего, видимо сильно обмороженного, лица свисали куски кожи. Взгляд этого человека был безумен, фигура таила в себе опасность. Но поражён я был вовсе не этим, а его несомненным сходством с…

Да, друзья мои: вне всяких сомнений это был Дмитрий. Димка.

Чёрный альпинист!

Не смея пошевелиться от ужаса, я замер на месте, не в силах оторвать взгляд от происходящего. А посмотреть было на что: странной, я бы даже сказал танцующей, походкой Димка… нет, скорее уже не Димка, а Черный альпинист, приблизился к Анечке… и вдруг начал делать круги вокруг её неподвижной фигуры. Вскоре она, вскрикнув, кинулась к нему, что-то крича (из-за ветра мне не было слышно слов), но он начал отступать от нее. Некоторое время продолжалось это странное преследование, а затем он замер: дальше отступать было некуда – только в пропасть.