Дэн Шорин: Большой космос (сборник)

— Папа, а космос — это далеко?

Мы гуляем по парку, и маленькая Инга смотрит на меня влюблёнными глазами. Наташа идёт рядом, по выражению лица я понимаю, что она не разделяет щенячьего восторга дочери.

— Космос начинается вот тут, дочка, — я хлопаю себя по груди.

— Папа, я хочу в космос!

Поднимаю её на руки и заглядываю в карие глазёнки.

— Если человек к чему-то всю жизнь стремится, рано или поздно он к этому придёт. Даже если для этого придётся перешагнуть через вселенную.

Наташа недовольно бурчит за спиной. Насколько я знаю, сейчас она больше всего на свете хочет отобрать у меня дочку и крикнуть, чтобы я замолчал. Но в органах ей это, конечно, запретили. Они всё ещё пытаются получить секрет Нуль-Т. Людям порой трудно понять самые простые вещи, они всегда пытаются искать секреты там, где их нет. А для меня многие тайны перестали быть тайнами. После Ветрянки.

— Максим, пожалуйста, не пудри дочери мозги. Инга, девочка, папа шутит.

Наташа совершенно не умеет мечтать. Она никогда в жизни не смотрела в небо.

— Мама, смотри, звёзды совсем рядом!

— Максим, отпусти Ингу!

Чаша терпения Наташи переполняется. Сейчас ей плевать на особистов, плевать на всю вселенную. Есть её ребёнок, и есть безответственный отец этого ребёнка, который уже не совсем человек и который хочет сделать драгоценному ребёнку что-то непонятное — но обязательно плохое.

— Мама, но почему? — хнычет Инга.

— Девочка, мама не видит звёзды, — отвечаю я.

— Она слепая? — девочка доверчиво смотрит на меня.

— Нет, дочка, она домашняя.

Наташа забирает у меня Ингу и крепко прижимает к себе.

— Инга, не верь ему, твой папа плохой… человек, — на слове «человек» Наташа делает едва заметную паузу.

— Зато он хороший папа! — заявляет маленькая проказница. — Мама, знаешь, когда я вырасту, я ни за что не буду домашней.

— Максим, что ты делаешь с Ингой? — произносит Наташа назидательно-официально.

— Он меня взрослеет! — отвечает девочка.

Наташа фырчит, а я поднимаю взгляд в небеса. Нахожу взглядом Сириус и делаю шаг через бездну.

Он подошёл, когда я через прозрачный купол старбара наблюдал восход Сириуса. Валера всегда находит меня, не знаю, как это у него получается. Думаю, ему помогает кто-то из наших. Впрочем, Валера ни разу не подтвердил это мнение. Как и не опроверг.

— Красиво, не правда ли?

— Здравствуй, здравствуй, — прячу улыбку я. — Как дела?

— В личной жизни или в институте?

— Могу поспорить, что личной жизни у тебя до сих пор нет. Ты трудоголик, Валера, а женщинам нужно иногда уделять время.

— Когда-нибудь найдётся та, которая сможет принять меня таким, какой я есть, — улыбается Валера.

— И говорить вы с ней будете исключительно о квантовой физике, — сообщаю другу я.

— Говорить мы с ней будем о жизни. Знаешь, Максим, жизнь нечто большее, чем пришёл-ушёл-вернулся, даже если каждый твой шаг длиной с десяток светолет. Вот ты о Наташе подумал?

Натянуто улыбаюсь. Ну и кто тянул меня за язык начинать разговор о личной жизни? В некоторых вещах Валера просто невозможен.

— А как дела в институте? — без тени смущения спрашиваю я.

Будь на месте Валеры кто угодно другой, мой финт просто не прошёл бы. Но для Валеры работа — все, он представить себе не может, что я ухожу от неприятной темы.

— По-прежнему. Все говорят про колоссальные достижения института пространства и времени, но успехи пока остаются только на бумаге.

— Сегодня все открытия делаются на бумаге, — тяжело вздыхаю. — Времена учёных-одиночек ушли со смертью Альберта.

— Согласен, — Валера долго смотрит сквозь выпуклое стекло купола на медленно выползающий из-за горизонта слепящий диск. — А знаешь, мы почти поняли, как вы ходите.

— Расскажи-расскажи, — я с интересом смотрю на Валеру.

— Электромагнитные поля. Сложная модуляция, способная к созданию информационного двойника. А так как при переходе нарушается закон сохранения энергии, то оригинал просто исчезает, а копия возникает на новом месте.

— Эксперимент «Филадельфия»? — я вежливо улыбаюсь. — По-моему, давно доказано, что это умная мистификация.

Валера смущённо кашляет. Я прекрасно понимаю его. Человечество слишком долго обманывали, и теперь люди не верят простым решениям. Бывает.

К нам подходит официант. Местный. Человек.

— Что изволите? — спрашивает он.

— Дежурное блюдо, — заказывает Валера.