В. Галечьян - Четвертый Рим

— А я так не могу! — бушевал он, пронизывая директора полным обожания взглядом. — Вы уклоняетесь от выражения своего мнения. Трость или гроздь, выражаясь иносказательно. Пороть ли мне мерзавцев в случае неправильных склонений и спряжений или окружить однополой любовью и все простить.

Директор посмотрел на него, далеко отклонившись назад, чтобы сфокусировать толстое лицо в поле своего зрения, и чуть усмехнулся.

— На минных полях будущего, того будущего, которое они создадут, кто их будет окружать любовью и прощать? Пусть из десяти отсеется девять, но один будет готов. Выращивайте огурцы в теплицах, если вы хороший садовник, сюда вы пришли с мечом и распятием.

— Вот, вот, вот, — закудахтал толстяк умильно, — этого я ждал, ради этой фразы я и проторчал все наше собрание…

— Кстати, абсолютно идиотское и ненужное, — отмахнулся от него директор. — Мы созданы посткоммунистическим режимом и так же далеки от естественности, как все последние восемьдесят восемь лет. Зачем эти бессмысленные, навязшие в зубах упражнения в словесной шелухе, никчемные обязательства и безвластные предупреждения. Как я от них устал! Когда же целесообразность уничтожит трату нашего единственного достояния — времени! Кстати, завтра я назначил учебное совещание в три. Сразу после занятий. Не вздумайте опоздать!

Отпустив рыжего, директор сделал приглашающий жест и вернулся в кабинет. Почти под потолком с портрета криво улыбался морщинистым соколиным лицом папа нынешнего царя великий князь Владимир Кириллович. Сели под князем, закурили, причем директор лихо свернул цигарку из демократической газеты, а посетитель зачмокал необрезанной бразильской сигарой, чей фаллический, почти в африканском каноне вид вызвал в директоре волну почтения.

— Я вас отвлекаю, — сказал посетитель, — мне безумно стыдно. Простите великодушно, что краски совсем нет в щеках, такой уж состав крови бесчувственный, а то бы покраснел как рак.

— Раки в естественном состоянии не краснеют, — ответил директор веско, — впрочем, вы наверно оговорились, желая сравнить себя с цветком мака.

«Рак не вывез, так и мак не поможет», — подумал про себя посетитель и решил держаться естественней.

— Вам ведь звонили? — спросил он с оттенком утвердительности, — и вам обо мне все известно…

— Все, — безапелляционно подтвердил директор, — все кроме одного.

— Это на кой ляд я сюда пожаловал? Ну по телефону о такой скользкой субстанции не объяснишься. Человек у нас сбежал. И такой человек смешной, что мы его ищем уже три месяца по всем территориям. Мальчишка, знаете ли, с вывертом, ухватистый, склонность к разным языкам имеет, лицедей несравненный, вот и пришла начальству мысль: не забежал ли к вам.

— Посторонних у нас быть не может, — сухо отозвался директор, — компьютерная система уберегает от смешения. К тому же контингент у нас особой лепки, случайных почти нет, отбор метафизический: по крови, происхождению, то есть… На каждого воспитанника дискетка отдельная в сети, так что намудрили вы в сыске…

— Мудрим, мудрим, — согласился посетитель, но с места почему-то не вставал, щурился на директора таинственно, потом полез в карман, вытащил любительскую фотокарточку, передал из рук в руки. — Есть тут среди ваших сын недостойных родителей, ученых, особым образом попал, нетрадиционным, так это дружок его ближайший. Если наш пропащий в Московию сунется, не иначе в лицей полезет. Своего милого повидать. Вот вам его фотография, — не обессудьте. Затруднять вас нам неприлично, но помощи, помощи просим. Передайте педагогам для донесения. Обяжете по гроб жизни и далее.

— И как далеко? — спросил директор словно и не шутя.

Но тут посетитель его разочаровал. Встав со скрипучего кресла, он отвесил безо всяких комментариев поклон и вышел.

— Морда какая-то знакомая, — пробормотал директор, — да пес с ним. Пусть поскребет по чердакам и подвалам. Возражений не имею… — Директор набрал в грудь побольше воздуха, и дивный его рык преодолел пределы кабинета. — Володечка!

Влетело, судорожно подтягивая шаровары, длинноволосое существо и скромно потупилось у письменного стола. Жаром запылали кисейные щечки.

— Надо, Володечка, речь отпечатать, — просительно склонив голову набок проворковал директор. — Подготовь, мой милый, эйтишку с принтером, поработаем. Американцы завтра ко мне приезжают, дорогой Вольдемар. Опыт нашей школы постигать. Миллион с собой везут. В кейсе. У них там образование держится только на наркотиках. Как с утра марихуаны не завезли, ни один сукин сын не пойдет в школу. Очень им хочется втемяшить своим ученикам любовь к классическому знанию и этике, которыми так богат наш лицейский мир. Ну за миллион они у меня такого опыта наберутся, на тысячу колледжей хватит. Печатай, мой ненаглядный, — закончил свою просьбу директор и начал диктовать.