Мо Янь - Мучительные перевоплощения Симэнь Нао

– Хорошо, Симэнь Нао, мы признаем, что ты невиновен. В том мире живет немало людей, которые заслуживают смерти, и в то же время, наоборот, многие другие, достойные жизни, умирают. Такие факты наше царство не может изменить. Но на этот раз мы сделаем исключение – помилуем и вернем тебя обратно.

Внезапная радость упала на меня, словно тяжеленный жерновой камень и, казалось, раздавила мое тело. Властелин Ада Янь-ван бросил на пол свой ярко-красный треугольный жезл и с явным нетерпением в голосе приказал:

– Коровья Голова и Лошадиная Морда, отошлите его обратно!

Властитель ада, встряхнув рукавами, покинул зал, за ним отправились и все судьи. Тени от пламени свечей качались от потока воздуха, вызванного взмахами крупных рукавов их мантий. С двух противоположных сторон ко мне подошло двое слуг Ада в черных одеждах, подпоясанных широкими красно-оранжевыми поясами. Один из них нагнулся, поднял с земли жезл Янь-вана и заткнул его за пояс, второй схватил меня за руку и попытался поставить на ноги. Я услышал сухой хруст – казалось, мои мышцы и кости лопнули – и вскрикнул от боли. Адский слуга с жезлом за поясом отодвинул держащего меня за руку слугу в сторону и тоном бывалого знатока с богатым жизненным опытом, назидательно, словно молодому – “зеленому”- новичку, сказал:

– Черт побери, чем забита твоя голова? Водой? Неужели орел выколол тебе глаза? Неужели ты не видишь, что его тело такое нежное, словно печеное мясо у торговцев на 18-й улице Тяньдзина?

Молодой слуга выпучил растерянно глаза, а опытный слуга продолжал поучать его.

– Чего ты всё еще стоишь? Беги и принеси ослиной крови!

Молодой слуга хлопнул себя по лбу, и на его лице появилось выражение, которое свидетельствовало, что наконец-то он все вдруг понял. Повернувшись, он выбежал из зала и вскоре вернулся с заляпанным кровью ведром. Было видно, что оно полное и тяжелое, так как сгорбленный слуга спотыкался, когда нёс его, и казалось, что он вот-вот упадёт. Он донёс тяжелое ведро и опустил его рядом со мной с таким стуком, что я вздрогнул. Я почувствовал тошнотворный запах крови, принесший с собой ощущение горячего тепла ослиного тела. В моей голове на мгновение появился и сразу исчез образ убитого осла. Слуга с жезлом за поясом вынул из ведра кисть из свиной щетины, истекающую густой и липкой темно-красной кровью, и провел ею по моей голове. Я невольно вскрикнул от странного ощущения уколов множества игл, боли и онемения кожи головы. Я почувствовал, как моя слегка потрескивающая сухая кожа, увлажненная кровью, вызывает в памяти образ долгожданного дождя на земле после длительной засухи. В этот момент в моей душе всплыли сотни мыслей и ощущений.

Слуга Ада продолжал. Он хорошо владел своим искусством – наносил кистью мазки умело и так ловко, что всего несколькими движениями покрыл меня ослиной кровью. Я почувствовал, что сила и мужество возвращаются ко мне. Я встал на ноги, больше не нуждаясь в помощи адских слуг.

Хотя служители Ада носили имена Коровья Голова и Лошадиная Морда, они не были похожи на людей с коровьими головами и лошадиными мордами, знакомыми нам по картинам персонажей подземного царства. Строением тела они не отличались от людей, но их кожа была словно пропитана магическим окрасом и отсвечивала синим мерцающим блеском. Такого благородного цвета в человеческом мире я почти не встречал ни на тканях, ни на деревьях, что-то подобное видел лишь в местности Северо-Восточная Гаоми на цветах, которые распускаются утром и вянут после полудня.

Вместе с двумя высокими слугами по обе стороны от меня я проходил темным и, казалось, бесконечным, тоннелем. На его стенах через каждые метров тридцать торчали причудливой формы коралловые опоры с подвешенными к ним похожими на тарелочки лампадами с соевым маслом. Сгорая, они распространяли вокруг себя то густые, то слабые ароматы, которые иногда то просветляли, то затуманивали голову. В их свете я заметил, что под сводом тоннеля висело множество гигантских летучих мышей, подмигивающих мне своими блестящими глазами. И не раз, и не два мне на голову падали комочки их вонючего помета.

Наконец мы выбрались из тоннеля и поднялись на высокий помост. Седая старуха протянув свою гладкую тонкую руку, совсем не соответствующую её возрасту, зачерпнула черной деревянной ложкой черной вонючей жидкости из грязного железного горшка и вылила её в красную чашу. Слуга Ада передал ее мне. И с улыбкой на лице, в которой не было ни тени доброго намерения, сказал: