Александр Гуров - Доппельгангер

Весь вечер они вспоминали, как шли на «Меркурии» и злополучный остров оставался позади, как Даркс удивил всех своим преображением. Как вся команда, отчаявшись найти разумное объяснение стремительным изменениям в его характере, перевела всё в ранг шуток, и все, от капитана до последнего матроса, не могли не признать, что то, что Даркс вытворяет из скудных судовых запасов провизии, это как раз то, что им нужно, а остальное не так уж важно. Друзей на корабле у Даркса не было, а значит, и некому было глубоко копать. Всех всё устраивало вполне. И конечно, шутка, намеренно запущенная Джорджем, каждый раз встречалась неизменным весельем и обрастала всё новыми подробностями. Шутка о том, что явление Дарксу на острове его добропорядочной противоположности в сочетании с сильным ударом по голове привело в трепет и смятение тонкую душу кока, и с тех пор он решил посвятить оставшееся время замаливанию грехов перед командой, равно как и перед всеми встреченными им ранее людьми. Даркс в свою очередь старательно поддерживал эту шутку на плаву.

Решение разлилось в воздухе, они попали в него как жуки в смолу, так что слова сами слетели с языка По:

— Завтра на рассвете я ухожу из города, ты можешь пойти со мной.

Вечером По простился с приютившими его людьми, а перед рассветом собрал свой мешок и вышел на северную дорогу, уводящую в глубь страны. Туман накрывал город, первые лучи ещё только начинали выжигать в нём бреши, открывая небу его сонных жителей. По своей островной привычке возникать из ниоткуда в тумане проявился Даркс. Полоса моря и прибрежных скал скоро осталась позади, дальше дожди, отчаявшись в быстрой победе над камнем, разгладили землю до равнины, освобождая крестьянам место.

По и Даркс остановились на ночлег, разожгли костёр, Даркс сварил великолепную похлёбку с одному ему известными душистыми травами, а По разделил хлеб, и они с удовольствием подкрепились. По земле стелилась ночная прохлада, но внутри уже было тепло. Маленький костёр догорал, и всё вокруг заполняла живая темнота, а По, разминая хлебный мякиш в руке, погрузился в новое видение, он хорошо понимал, что не спит, с некоторых пор это уже стало привычным. Вот кто-то плывёт на лодке по пшеничному полю, колосья смыкаются за кормой, не оставляя следа, ещё слишком далеко, не разобрать кто, из поля выныривает человек из теста, он ещё немного жидкий, в нём пока недостаточно муки, не в силах удержать свою форму, он погружается обратно в хлебное море. Видение переходит в сон, и По упускает человека в лодке из виду.

Дарксу не спалось, и скоро в тишине раздался его голос:

— Я раньше не спрашивал тебя, По, всё как-то не приходилось, а почему ты сам остался на берегу? Мне это не понятно. На корабле ты был на своём месте, а теперь, как и я, идёшь куда-то без цели.

Уже начав проваливаться в сон, По вернулся вновь:

— Просто мне не нравится предопределённость, Даркс. Где-то сказали, что ты моряк и будешь ходить по морю, и ты моряк и ходишь по морю, и говоришь так, как тебе положено. Теперь уже мне самому захотелось что-то сказать, почти уверен, что это будет неудачное выступление, именно поэтому там за нас всё записывают. Сидит какой-нибудь бледный парень и выводит буковки, а мы здесь дёргаемся, как на верёвочках. Мы ведь даже так и не разобрались, почему ты появился на свет и сейчас говоришь со мной, мы уже почти это забыли.

— Я перестал терзаться этим вопросом, — ответил Даркс, — мне просто нравится жить, и пусть одно не мешает другому, и всё-таки мне странно твоё решение, я пока не могу этого понять.

— Давай спать, — сказал По, — я пока ещё и сам до конца не разобрался.

Земля вращалась, подставляя бока солнцу, а фигурки неуклонно продвигались вперёд. Этим утром они повстречали телегу, гружённую зерном, крестьянин, управлявший телегой, вёз его на мельницу, а там, по его словам, «всегда нужны работники, мельник уж больно строг и никто надолго не задерживается».

— Нам нужна работа, — сказал По. И вот уже мельник, большой, грузный человек, возвышается над ними и говорит что-то о том, что не потерпит бездельников, и о преимуществах такой работы, если вдруг вопреки всему в этой округе они окажутся хорошими парнями и с ними можно будет иметь дело, но По почти не слушает его, русоволосая девушка у реки полностью захватила его воображение.

— Вот куда это ты смотришь, когда я с тобой разговариваю? — отвлёк его от наблюдений мельник. — Это моя дочь Гифт, и если ты так будешь начинать, то долго здесь не продержишься.