Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Возвращение

Всего два с половиной года, а словно прошла целая жизнь.

Сегодня тепло. Начавшееся бабье лето обжигает глаза солнцем и обволакивает сознание разноцветьем природы. Зеленый цвет жизни уступает место ярким краскам медленного умирания. Жухлые листья покрывают асфальт тротуара. Осень прошлого года я пропустил, поэтому с удовольствием смотрю на то, как теплый ветер срывает желтый лист и несет его вдаль.

Я иду на вызов. В правой руке у меня портфель. Наверное, надо торопиться к больному человеку, но я шагаю неспеша. Суета и спешка — это не для меня, быстрый ритм современного города — это выдумка теней, которые плечом к плечу с остальным стадом торопятся к пропасти. Впрочем, идти не далеко, и даже неторопливым шагом, я подхожу к нужному дому через пятнадцать минут.

Обычная хрущевка. Четвертый подъезд, пятый этаж, квартира семьдесят семь. Позвонив в дверь, я слышу голос:

— Кто там?

— Доктор из поликлиники.

Я понимаю, что на меня смотрят в глазок, и улыбаюсь. Затем говорю:

— Доктор Ахтин. Вы вызывали меня.

Дверь открывается. На пороге пожилая женщина смотрит на меня с подозрением и спрашивает:

— А имя, отчество как?

— Михаил Борисович. Пожалуйста, вот мой паспорт.

Заглянув в открытый документ, она наконец-то улыбается и говорит:

— Входите, доктор. Меня зовут Ангелина Федоровна, пожалуйста, проходите сюда.

Женщина показывает, где можно помыть руки, и затем ведет в дальнюю комнату. Я спокойно смотрю по сторонам — жилище одинокой женщины с ребенком, скромный быт двух людей, пытающихся выжить в равнодушном и жестоком мире.

— Риточка, к тебе доктор пришел, — говорит женщина, когда мы входим в комнату.

Я примерно знаю, что должен увидеть. Девочка-инвалид с высокой температурой. Примерно так и оказывается, за исключением того, что девочке семнадцать лет и выглядит она, как взрослая девушка с несколько необычной внешностью. Она лежит в кровати, прикрытая до плеч одеялом. Луноликое лицо, щеки с ярким румянцем и большие очки в толстой оправе, скрывающие незначительное косоглазие, сильно портят её внешность, но если заглянуть в глаза и поймать взгляд, то практически сразу забываешь карикатурность образа.

Сев на стул рядом с кроватью и сжав запястье пальцами, я спокойно смотрю на девушку и считаю пульс. Она так же смотрит на меня. И в какой-то момент я понимаю, что сегодня для меня судьбоносный день.

— Здравствуйте, доктор, — говорит она тихим голосом.

И я только через минуту отвечаю на приветствие. За это время я успеваю сосчитать число ударов сердца, и передо мной проносится короткая и насыщенная яркими эмоциями жизнь Маргариты Сальниковой.

— Что вас беспокоит? — говорю я, продолжая играть свою роль. Я всё еще доктор, хотя уже понимаю, что именно эта девушка вылечит меня.

— У неё температура поднимается до сорока градусов, — отвечает мать девушки, — особенно к вечеру. Я сбиваю её аспирином, и ей становится лучше, но потом температура возвращается. Вот, пожалуйста, градусник, полчаса назад измеряла — было тридцать девять и один.

Я, словно не слышу мать, снова спрашиваю:

— Что вас беспокоит?

— Голова, — говорит Рита, — она меня не слушается. Иногда болит, но чаще всего голова мне не подчиняется.

Я измеряю артериальное давление — сто тридцать на девяносто — и заглядываю в рот, отодвигая язык шпателем. Затем, с помощью матери повернув её на бок, слушаю легкие и сердце. Пальпируя живот, я вижу темно-красные продольные полосы на коже.

Убрав мой рабочий инструмент в портфель, я говорю матери:

— Ангелина Федоровна, принесите, пожалуйста, страховой полис и амбулаторную карту.

Женщина выходит, и я тихо говорю, глядя в глаза девушки:

— Если хочешь умереть, то надо не только очень сильно захотеть этого. Надо сначала нарисовать в своем сознании все то, что связывает тебя с жизнью, и только потом, разорвав эти картины на мелкие кусочки, ты сможешь обрести покой. Начинай это делать, я приду и, если у тебя не будет получаться, помогу тебе.

Мать девушки возвращается, неся документы. Я отвожу глаза, встаю со стула и иду к столу. Быстро просмотрев записи в амбулаторной карте и вписав свой осмотр и заключение, я пишу ниже лечение. Объясняю матери, что надо купить из лекарственных препаратов, и ухожу, даже не посмотрев в сторону девушки.

Я говорю «до свидания» только матери.

Выйдя из подъезда, я прячу глаза — вечернее солнце ярко светит прямо в них. Всего минут тридцать прошло с того момента, как я вошел в это подъезд, а, кажется, прошел целый год. Я медленно иду домой, думая о Маргарите Сальниковой, о молодой девушке, живущей с диагнозом детский церебральный паралич уже семнадцать лет. Она хочет умереть, и не знает, как это сделать. Маргарита уже неоднократно умирала в сознании, но в реальности способна только, склонившись над пропастью, созерцать бездну.