Пол Энтони Джонс - Точка вымирания

Перейдя в режим макросъемки, Эмили увидела, что оставшаяся после чертова как-бы-дождя субстанция не просто испарялась или впитывалась, как обычные жидкости. Красная вязкая масса словно распадалась на мельчайшие частицы. Продолжая съемку, Эмили заметила, как одна из лужиц рассеялась на сотни малюсеньких красных частичек, которые взметнулись вверх и закувыркались в потоках теплого воздуха, будто струя аэрозоля, а потом разлетелись как парашютики одуванчика. Ребенком Эмили очень любила смотреть, как эти парашютики кружатся в потоках теплого вечернего ветерка.

– Как вы думаете, что это было? – спросил какой-то парень, вернув ее к действительности. Он стоял под навесом соседствующего с кафе книжного магазина. Его строгую деловую рубашку испещряли красные полосы, а в волосах запутались кровавые капли. – В смысле, откуда оно взялось? Ведь облаков совсем не было.

После секундного размышления Эмили ответила:

– У меня нет ни одной долбаной догадки откуда. Я вообще без понятия.

Эмили вернулась в кафе.

– И чё вы об этом думаете? – спросил хозяин кафе. Он так и не покинул безопасного места за стойкой, и Эмили не могла сказать, что осуждает его за это.

– Я знаю не больше вашего, – хмыкнула она.

Пожилой итальянец, казалось, принял ее ответ как нечто само собой разумеющееся и принялся кивать, словно она подтвердила уже известный ему факт.

– Это ненормально, – сказал он, ни к кому не обращаясь.

Находясь снаружи, Эмили старательно избегала красной субстанции, тщательно обходя лужи на тротуаре и стараясь, чтобы на ее кожу не попало ни капли этого дерьма. Однако руль ее велосипеда по-прежнему был в багровых потеках, а Эмили не собиралась рисковать, если этого можно избежать.

– Можно мне взять парочку? – спросила она итальянца, указывая на контейнер с бактерицидными салфетками на углу стойки.

– Конечно-конечно, – разрешил тот, – пользуйтесь.

Вытащив из пластикового контейнера пять влажных салфеток, Эмили подошла к велосипеду, тщательно протерла руль, кожаное сиденье и раму, а использованные салфетки бросила в урну.

Сочтя велосипед достаточно чистым, она села в седло, ослепительно улыбнулась владельцу кафе, показав ему сложенные колечком пальцы, – мол, все о’кей, – и стартовала в направлении редакции «Трибьюн».

Нью-Йорк тем временем уже вновь скатывался в повседневную рутину, будто красный дождь, обрушившийся с голубого безоблачного неба, был обыденным явлением, а вовсе не событием, способным парализовать жизнь мегаполиса. По улицам, как в любой другой день, полз поток машин. Когда нерадивые пешеходы, положившись на удачу, перебегали дорогу в неположенном месте, у водителей не выдерживали нервы, и автомобили разражались яростным бибиканьем. Бесцельно бродили туристы, пялясь на витрины магазинов, щелкая дорогими с виду камерами и совершенно не обращая внимания на валяющихся на асфальте дохлых птиц, а камикадзе-велосипедисты, испытывая судьбу, лавировали в потоке машин.

Тем не менее тут и там на глаза Эмили попадались следы красного дождя: лужи на тротуарах, пятна на одежде, озабоченные лица прохожих. А еще она заметила едва видимые частички красной пыли, словно пыльца, клубящаяся в жарком воздухе.

И хотя большая часть горожан, казалось, уже и думать забыла о недавнем катаклизме, Эмили чувствовала: сегодня не обычный нормальный день. Где-то в глубине ее существа гнездилась абсолютная уверенность, что мир не забудет этот день и те дни, что за ним последуют, покуда будет существовать род человеческий.

Мало что может огорошить человека, посвятившего себя журналистике, так же сильно, как тишина в новостном отделе редакции. Как правило, тут пишутся и компонуются заметки, и поэтому обычно в любое время тут полно репортеров, которые носятся туда-сюда, шушукаются по углам и обрывают телефоны; новостной отдел – это живое трепетное сердце любой газеты.

Поэтому, толкая двойные двери отдела новостей, Эмили ожидала погружения в шумную суету – особенно к этому располагали метеорологические странности, свидетелем которых она только что стала, – но вместо этого ее окутала тишина, как в читальном зале библиотеки.

Замявшись у дверей, Эмили бросила беглый взгляд на помещение. Все тридцать с лишним репортеров и редакторов дневной смены никуда не делись, но, вместо того чтобы трудиться на своих рабочих местах над вечерним выпуском, они сгрудились вокруг пяти пятидесятидюймовых телевизоров на стене. Обычно каждый телевизор был настроен на один из ведущих национальных или международных новостных каналов, чтобы от внимания сотрудников газеты не ускользнула ни одна важная новость. Но сейчас все экраны транслировали канал Си-Эн-Эн, и журналисты, включая главного редактора, в молчании наблюдали за тем, как другие освещают событие, за которое в любой другой день они непременно ухватились бы сами.