Пирс Энтони: Точка зрения единорога

Стайл заключил Голубую Леди в объятия.

— Тебе известно, ради чего мы всё это затеваем, — сказал он.

Леди исполнилось пятьдесят, и лицо её покрылось сеточкой еле приметных морщин, но она всё ещё оставалась для него прекрасной. Волосы по-прежнему спадали до таии — светлые, но отливающие синевой из-за голубого платья и туфель. Осанка делала её зрительно выше него, но они никогда не замечали этой разницы в росте.

Пауза. Потом она отозвалась.

— Знаю, любовь моя.

— Я вернусь через несколько дней, — хмуро продолжал Стайл. — Тебе не придётся скучать здесь одной.

— Верно. — Но по её щеке скатилась слезинка.

Поцеловав её напоследок, Стайл покинул замок. Его уже ждала Нейса, в чьей гриве появилось немало седины, носочки стали спадать с копыт, но шерсть сияла здоровьем, как и раньше, а мышцы были тверды. Она оставалась достойной представительницей вида единорогов; как говорили они сами, её рог не утратил остроты. Стайл вспрыгнул на её лишённую седла спину, и кобылица пересекла мост через замковый ров.

Нейсе не требовалось просьб, чтобы на мгновение замедлить шаг. Стайл обернулся и помахал. Из окна в ответ махнул голубой платочек. Сердце кольнуло. Все трое знали, что его ждёт много большее, чем обычная прогулка.

Затем Нейса вновь тронулась в путь и зарысила из Голубой Обители. Путешествие началось.

— Время у нас есть, — отметил Стайл, вернувшись к принятому на Протоне диалекту, как делал это всегда, оставаясь с кобылкой наедине. — Давай проедемся живописной дорогой.

Нейса выдула из своего рога одобрительную ноту и взяла к западу. Стайл, вдохновлённый гармоничным звуком, достал собственную гармонику и заиграл на ней. Через мгновение к нему присоединилась кобылица, и получился дуэт — совсем как в старые добрые времена. Музыка была красивой, и воздух вокруг них заколебался; сказывалось присутствие магии. Именно музыкой Стайл всегда её призывал. Хотя теперь пользоваться ею доводилось редко. Применить заклинание он мог всего раз, потому и не любил тратить чары впустую. Даже адепты приберегали магию на крайний случай. Но призвать её без использования — почему бы и нет?

Потом Стайл прекратил играть и отнял инструмент от губ.

— Вспомнилось, как ты опротестовала мою власть, старая подруга, — сказал он.

Нейса рассмеялась, вновь проделав это при помощи рога. Она давно простила ему превращение в адепта четвертьвековой давности — ещё тогда, когда Стайл принёс ей Клятву Дружбы. С того времени все единороги Табуна и все оборотни Стаи Каррелгира тоже стали её друзьями, скованные незримыми звеньями Клятвы. Между Табуном и Стаей не возникало вспышек вражды, несмотря на значительные различия в составе — старики уходили в иные, лучшие миры, юнцы взрослели и покидали родителей для создания новой семьи в другом племени, да и сама Клятва всё больше переходила в область легенд. Она служила доказательством статуса Стайла, которого с тех пор звали не иначе, как Голубым Адептом, поскольку лишь магия адептов способна была управлять единорогами вопреки их воле.

— Верно, я хорошо помню, — продолжал он, чувствуя, как внезапно нахлынула ностальгия по утёкшим в небытие годам. — Я был травмированным жокеем с Протона, который только что обнаружил странный новый мир — Фазу. Я решил, что нуждаюсь в транспорте, а ты как раз оказалась поблизости, прекрасное животное, лучшее из всего своего вида, и маленькое — мне под стать. Я полюбил тебя в тот же момент, но ты не любила меня.

Нейса выдула нотку согласия. Её рог звучал, подобно музыкальному инструменту, но с его помощью она могла и говорить, и Стайл отлично понимал свою спутницу. Все разумные животные Фазы способны были общаться между собой не по-человечески, хотя и по-людски тоже. Музыка и рычание передавали сведения и эмоции более обобщённо, нежели универсальная человеческая речь, но в крайнем случае годились и они.

— Тогда я бросил тебе вызов, вскочив тебе на спину и приняв решение укротить, а ты пыталась от меня избавиться, и так мы проскакали через всю Фазу! — говорил между тем Стайл, незаметно вновь переключаясь на старомодную — книжную — речь здешних обитателей. — Я наивно полагал себя любимцем Фортуны… — Нейса насмешливо фыркнула. — Но, когда ты собралась прыгнуть вниз с обрыва, и я подумал, что нам обоим суждено погибнуть, то отпустил тебя… и завоевал тем самым твоё сердце. — Кобылка вновь согласилась.