Алексей Федорочев - Видящий. Книга 2

— Отсюда делаем вывод — я не обезьяна! Логично?

— Логично!

— Ладно, не буду мучить твои уши, скажи лучше, от Митьки что-то было?

— Как всегда: жив-здоров, учусь. Оба вы с ним те еще писатели. Как вспомню ваши письма: «Мама, мы живем хорошо. Учимся нормально. Скучаем. Целуем, твои Митя и Егорка». Как телеграммы получала, ей-богу…

— А ты бы хотела: «Маманя, живем хреново, вчерась твой младший сын схлопотал двойку, выговор от учителя, подрался с Васькой Ежовым, получил больно в нос и полночи ревел до зеленых соплей и икоты. От казенной еды тошнит, уроки — скукота, преподы — козлы» и все в таком роде… Такое что ли писать? Волновать не хотели, вот и получалось, то, что получалось.

— Что, так плохо было?

— Да нет, нормально на самом деле было, временами даже весело, это я так, утрирую. Просто, зачем тебя было нашими детскими проблемами нагружать?

— А потом, когда взрослые начались, я и помочь ничем не могла… — неожиданно всхлипывает мать.

— Ну вот, началось! Сырость разводишь! Справились же? Может, и не так блестяще, как хотелось бы, но справились? — обнимаю распереживавшуюся матушку.

Успокоившись, она снова принимается хлопотать вокруг меня, впихивая самые вкусные кусочки. Обожравшись до неспособности встать, усаживаю ее рядом с собой и начинаю серьезный разговор:

— Мам, ты к должностным преступлениям как относишься?

— Ась? — вырывается у нее от неожиданности.

— Мне нужны люди, уволенные с действительной службы из-за потери дара, — объясняю я свой криминальный интерес, — В идеале — бывшие пилоты МБК. Еще лучше — если в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Я понимаю, травма достаточно редкая, но через центральный столичный госпиталь кто только не проходит, сможешь помочь?

— А зачем тебе?

— Скажем так, у меня есть, что им предложить. Метод непроверенный, зыбкий, но им терять нечего, так что желающие, думаю, найдутся.

— Проверить метод? Так это лучше при госпитале сделать! Под наблюдением серьезных людей!

— Однозначно — нет! Во-первых, делиться я не намерен… Дослушай! — отметаю я готовые сорваться с ее языка возражения, — Метод достаточно дорогой, даже не так — фантастически дорогой, так что не факт еще, что ваши вообще согласятся пробовать! К тому же там именно мои способности нужны, а они, как ты знаешь, не афишируются.

Матушка прикусывает кулак и смотрит на меня испуганными глазами. Тема моего видения для нее все еще табу, хотя со смерти Елизара Андреевича прошло уже много лет. Мимолетно злюсь на старика — здорово же он ее застращал!

— В общем, не готов я еще открыться благодарному человечеству, — пытаюсь перевести разговор в шуточную плоскость.

— Ладно, — соглашается мама, приняв мой тон, — Благодарные потомки с памятником подождут, а что во-вторых?

— А, во-вторых, мне нужны верные люди. Такие, чтоб за меня в огонь и воду! Со срывом источника, даже если вылечить — обратно в армию их не возьмут, я уточнял, для этого нужно очень волосатую лапу наверху иметь, и то не факт.

— Какую волосатую лапу? — удивляется родительница моему выражению.

— Которая взятки, куда надо закинет, и кого надо по волосатому заду погладит.

— Тьфу, охальник, выбирай выражения! С матерью все-таки разговариваешь!

— Прости-прости-прости, — какое-то время успешно уворачиваюсь от мелькающего полотенца, но, в конце концов, получаю заслуженный подзатыльник, после чего мать успокаивается, — А если серьезно, то мало шансов, что в армию вернуться будет возможность, а у меня для таких дело найдется.

— Ох, вот не знала бы про твои способности и про то, что тебе самому источник восстанавливать пришлось — ни за что бы в это не ввязалась, несмотря на то, что ты мой родной сын! Врачебную этику никто не отменял! Но как раз недавно лежали у нас двое пограничников из Средней Азии. Обстановку там представляешь, наверно, с моей бывшей частью они почти соседями были. А эти двое, они нарушителей преследовали, что-то не рассчитали и с истощением упали в ущелье. Один еще и ранен серьезно был, второй, наверно его дотащить пытался. Пока нашли, пока достали, пока до части добрались… В общем, собрать-то их собрали, калеками не остались, а вот источник у них обоих выгорел. Оба питерские, поэтому к нам и определили в конечном итоге, только они уже не мальчики — солидные дяденьки, обоим за сорок. И несемейные даже, по-моему, по крайней мере, один из них — Ефим Наумович — все ухаживать пытается, да так, что даже Виктор Афанасьевич заревновал!