Дмитрий Матвеев - Основной закон

Тысячи и миллионы рабочих, инженеров, фермеров, продавщиц, менеджеров изо дня в день занимаются каждый своим делом, потихоньку, по шажочку приближая каждый свою маленькую цель. Кто-то хочет новую машину, кто-то жаждет отдохнуть в Турции, кто-то – просто дожить до зарплаты или выпить в пятницу пива с приятелями. Но таких маленьких целей у людей тысячи. Едва одна достигнута, так сразу другая уже наготове. А когда враз все цели до единой достигнуты? Когда одним махом все материальные потребности перекрыты? Вот даже сейчас: пожрать – до икоты, дом есть, по крайней мере, крыша и койка имеются. Выпить и раньше не больно-то тянуло, а сейчас и вовсе при одном только запахе с души воротит. Сексу тоже хватает, да еще такого, какой не каждая профессионалка может обеспечить. Тряпья при нужде может пойти и купить. Получается, что он все уже получил. А что теперь делать дальше? До конца дней рихтовать сиськи стареющим красоткам? А что? Весь мировой бомонд – его потенциальная клиентура. Все эти джениферы лопесы и бритни спирсы к нему прибегут. Еще и в очередь становиться будут, еще и подерутся за то, кому первой подтяжку задницы делать.

Можно, конечно, совместить обслуживание богатых теток с лечением бедных. Но это, опять же, скучно. Без сомнения, есть в этом моральное удовлетворение – все-таки, доброе дело сделал. И делать это он будет, тут сомнений тоже нет. Но, опять же, как ни крути, он здесь выступает как банальный передаст. Руки наложил, энергию вкачал – дальше все само сделается. И где здесь полнокровная жизнь? То же болото, только с бантиком.

От таких мыслей вдруг загрустнелось и дальше голову напрягать резко расхотелось. Как там говорила незабвенная Скарлетт О'Хара: "Я подумаю об этом завтра"? Ну завтра, так завтра. На первое время у него есть план действий: перевестись в мед, доучиться, а за это время он что-нибудь обязательно придумает.

В институт – так в институт. Не с самого утра, к полудню, тем более, что утро обещано прекрасной (или кошмарной – еще предстоит узнать) незнакомке. К этому времени все нужные люди уже гарантированно будут на своих местах.

Встреча прошла обыденно. Дама – не красавица, но и не уродка – вошла, разоблачилась, обрела желаемое (вернее, избавилась от ненужного), оделась, расплатилась, испарилась. А Валерик собрался и отправился по делам.

В родных пенатах пусто. Абитура кончилась вместе с экзаменами, в коридорах осталось только гулкое эхо. И в той аудитории никто не сидит. Двери заперты, а на ручке болтается объявление: прием продолжается на соответствующей кафедре соответствующего института. Время есть: до следующей клиентки еще три часа, телефон молчит, так почему бы и не сгонять в мед? Сказано-сделано. Прыг в автобус, прыг из автобуса, и вот Валерик уже поднимается по гранитным ступеням, над которыми змеюка, вольготно расположившись на фронтоне здания, сосредоточенно сцеживает свой яд в чашу.

Поиски нужной кафедры заняли больше времени, чем дорога до института. Неудивительно: в коридорах царила та же пустота, что и на физмате, а таблички на нужных дверях отсутствовали как класс. Никаких объявлений, указателей и прочих полезных источников информации тоже не было. Пришлось ловить языка и выпытывать нужные сведения у пожилой уборщицы. Но, в конце концов, искомое было найдено. Как говорится, ищите и обрящете. Валерик коротко постучал в новенькую, еще не затертую дверь и дернул ее на себя.

В помещении, которое должно было принадлежать секретарю кафедры, был бардак. В центре – недособранная мебель, большей частью в перетянутом пластиковыми стяжками упаковочном картоне. Вдоль стен стопки папок с документами, коробки с бумагой и ящики со всякой прочей канцелярией. Довершали картину погрома разбросанные по периметру инструменты. Сбоку, одиноко притулившись, стояла уже собранная секция стойки, которая должна будет разделять сотрудников и студентов. Справа и слева от входа были двери – как это обычно бывает – в кабинеты начальников. Одна дверь с табличкой заведующего кафедры, была закрыта и, по-видимому, заперта. У другой двери замок, равно как и табличка, пока отсутствовали. Дверь эта была слегка приоткрыта, и вполне можно было различить доносящиеся из кабинета два голоса, мужской и женский.

Валерик подошел ближе, прислушался. Мужской голос был с характерным "джамшутовским" акцентом.

– Дэвушка! Ты вэчером што дэлаешь?

Что отвечала "дэвушка" было не слышно. Она вполголоса бурчала что-то неразборчиво, но даже по ее тону было понятно: перспектива провести вечер с этим ухажером ее не слишком радует.