Дмитрий Чесноков: Два дня

На улице его встретил свежий ветерок, чуть не сорвав шляпу. За козырьком подъезда бушевал дождь в небе и сорняки на асфальте. Засунув руку в карман, Хрумов вытащил черный мешочек. Развязав веревку, профессор бережно достал несколько крупных зерен, похожих на бобы. Бросив их в траву, Хрумов наблюдал, как от земли взвились струйки дыма, а трава поспешила разойтись в стороны.

Пробежав под дождем, прижимая портфель к груди и придерживая шляпу, Михаил Владимирович перевел дух. Времени ещё было достаточно, и профессор решил пройти к Академии через вокзал. На душе было нехорошее предчувствие.

По дороге Хрумов наблюдал за дворником, который всё также стоял в своих резиновых сапогах среди травы и сеял зерна, которые только что бросал Михаил Владимирович. Дворник, заметив на себе взгляд профессора, обернулся. Хрумов лишь кивнул ему, улыбаясь, и прошел мимо, направляясь к вокзалу.

Полдесятого Михаил Владимирович был у злополучного киоска. Внимательно оглядев стену, он не заметил на ней никакого пятна сажи. Зато узнал здоровяка в кожаной куртке, как раз подходила его очередь.

— Манты мне да поживее!

— Эй! Уважаемый! — крикнул профессор, стремительно направляясь к сатанисту. — Ты, кожаный!

Хрумов, поравнявшись с сатанистом, толкнул его в плечо.

— Чё, — протянул здоровяк. — Ты кто такой, козел бородатый?

— Не прикидывайтесь, — шепнул профессор, затем прокашлялся и сказал громким уверенным голосом:

— Не прикидывайся, говорю! — немного подумав, Михаил Владимирович добавил:

— Козел!

— Манты то брать будете?

Сатанист отмахнулся. Меж тем вокруг них вновь собиралась толпа.

— Тебе чего надо то, старикан? Наехать хочешь или как? Отвечай!

— Слушай ты, — начал Хрумов, — мы повздорили, я помню. Но ты, гад такой, применил запрещенное уголовным кодексом заклинание!

— Что? Когда? — сатанист как-то вмиг присмирел. — Ты… вы из органов что ли? Покажите удостоверение сперва!

— Нет, я не из…

— Тогда вали отсюда, козел! — рявкнул здоровяк, замахиваясь кулаком. — А то как дам!

— Я могу спокойно сообщить куда надо, тогда тебе и впрямь придется разговаривать с доблестной милицией!

— Мужик, — опуская руку, сказал сатанист; толпа вокруг слушала, затаив дыхание, — если это какой-то прикол, то хреновый. Я тебе даю шанс, вали отсюда!

— Мы с тобой вчера дрались на дуэли и ты, вероятно, заколдовал меня «Повторяющимся днем». И я требую, чтобы ты ответил, сколько ещё раз повторится этот, без сомнения, ужасный день! Или какие ты поставил переменные условия, чтобы день, наконец, завершился?

Нахмурившись, здоровяк потер переносицу, явно ничего не понимая.

— Я говорю, — продолжал профессор, — что я должен сделать, чтобы выйти из совмещенной спирали времени, которую ты…

Сатанист, слушая Хрумова, начал тихо поскуливать, постепенно переходя на вой. Руки его дрожали от гнева.

— Я знаю, что по теореме Беседова-Нарбекова, память, при использовании заклинания «Повторяющегося дня» сохраняют лишь заколдованный и сам колдун. Так что ты понимаешь, что происходит! Спешу также напомнить, что это заклинание было признано опасным в связи с тем, что действует и на весь остальной мир, отбрасывая его в развитии на некоторое время. Все заклинания, которые действуют в таких огромных масштабах…

— Да заткнись ты! — взревел сатанист, отпихивая Михаила Владимировича. — Ты достал, мужик! Ну, держись!

Он мгновенно вскинул руки, делая замысловатые движения. Профессор с невозмутимым видом достал зонтик и распахнул его у себя над головой.

— Какая предсказуемость, — зевая, сказал Хрумов, когда удобрение, отскочив от зонта, залепило самого сатаниста.

Достав из маленького портфеля ружьё, сильно походившее на пэйнтбольное, которое сразу же увеличилось в размерах, стоило его вытащить, профессор направил его на сатаниста и сказал:

— А ну вали отсюда, пока не поджарился!

Сказав нечто «Мы ещё увидимся, козел!», сатанист, под улюлюканье толпы ушел прочь.

— Беляшей нет? — мимоходом уточнил Хрумов у продавщицы.

Она покачала головой, и Михаил Владимирович, довольный собой, направился в Академию. Кажется, он знал, что разомкнет петлю времени.

До экзамена оставалось десять минут.

Академия встретила приятной прохладой коридоров, в которых царила тишина. Лишь где-то в конце слышался нервный смех, — студенты пытаются шутить накануне экзамена. Ну что же, шутите, скоро будет не до того. Профессор улыбнулся.