Владимир Прягин - Корпункт

Иногда, в припадке внезапного оптимизма, подогретого алкоголем, Иван осторожно холил и лелеял мыслишку, что придёт время и он соберётся с духом, сядет за комп и наваяет нетленку. В смысле, напишет книгу — глубокую, многослойную, мощную. Манифест поколения. Чтобы приятели-журналюги завистливо зашептались, плешивые критики развели руками в немом восторге, а впечатлительные барышни выстроились в очередь за автографом.

Но хмель развеивался, и ненаписанный манифест стыдливо задвигался в чулан сознания, к заржавевшему фотонному звездолёту, о котором мечталось в детстве.

Ещё Ивану почему-то казалось, что, стоит только уволиться, как ему сразу начнут названивать из конкурирующих изданий и предлагать работу, — у него ведь там целая орава знакомых. Он уже морально приготовился вежливо, но непреклонно отказывать, объясняя, что насовсем ушёл из профессии.

Никто из коллег, однако, не позвонил.

Поначалу это вызвало удивление, и только потом забрезжило смутное подозрение, что он, Иван, был, возможно, не столь уж незаменимым сотрудником. Этот вывод вроде бы подтверждал правильность решения об уходе, но сам по себе был достаточно неприятен.

Безделье, поначалу столь вожделенное, начинало надоедать.

И вот сегодня оно впервые было разбавлено чем-то отдалённо похожим на возможность делового контакта.

Нет, в журналистику он возвращаться не собирается. Но вдруг предложат что-то альтернативное? Понятно, что шанс ничтожный, и тем не менее…

Иван опять уставился на письмо.

На этот раз внимание привлёк почерк на конверте — солидный, ровный и то же время напористый, с элегантным наклоном и без единой помарки. Автор явно привык писать от руки и находил в этом удовольствие. Можно было, конечно, предположить, что отправитель — какой-нибудь старичок, заставший ещё уроки чистописания в советской школе с чернильницами и перьевыми ручками, но…

Но всё равно это было странно.

И любопытно.

Посредник, значит…

Не давая себе времени передумать, Иван взял мобильник и набрал номер.

Слушая гудки, он запоздало задумался над вопросом — как начать разговор? Выдать стандартную фразу вроде: «Здрасьте, я по объявлению»? Глупо — тут не объявление, а письмо. Тогда можно сделать вид, что правила игры приняты, и бросить с небрежно-деловой интонацией: «Посредника пригласите, будьте добры»…

— Слушаю вас, Иван Егорович.

Голос в трубке звучал спокойно — негромкий насыщенный баритон. Иван, сбитый с толку, спросил:

— Вы меня знаете?

— Разумеется. Я ведь именно вам направил послание.

— Значит, вы и есть тот самый посредник?

— Верно.

— Что вы хотели?

— А чего хотите от жизни вы, Иван Егорович? С вашего разрешения, я предпочёл бы обозначить проблему именно таким образом.

Ивана всегда раздражали люди, которые считают себя запредельно умными и говорят сплошными намёками. Приходишь к такому, чтобы взять интервью, задаёшь прямые вопросы, а в ответ тебе начинают компостировать мозг…

— Послушайте, — сказал Иван терпеливо, — давайте не будем отнимать друг у друга время. Если это досрочная первоапрельская шутка, то лучше прекратим сразу. Я не любитель такого юмора, извините.

— Первое апреля здесь ни при чём. Мой интерес — исключительно деловой, даю вам честное слово.

— Тогда ответьте, пожалуйста. Во-первых, где вы работаете? Между кем и кем вы посредничаете? И как ваше имя, кстати?

— Ценю серьёзный подход. Меня зовут Свен Аскольдович…

«Час от часу не легче», — мельком подумал Иван.

— …и я обращаюсь к вам по поручению определённой группы людей, которая хотела бы выступить вашим работодателем. Готов сообщить конкретику, но лучше это сделать при личной встрече. Можно даже прямо сейчас. Знаете пивбар на Леонова?

— «Подберёзовик»?

— Да, он самый. Я тут пробуду ещё около часа. Если желаете, подходите, я угощаю.

— Подумаю.

Он нажал на кнопку отбоя. Бар на соседней улице? Похоже на розыгрыш. Приятели постарались? Сейчас Иван туда явится — и эти ханурики начнут ржать, тыкая в него пальцами. Но пивом должны-таки угостить, иначе будет не по-пацански. Так, может, и в самом деле сходить, развеяться? Неохота киснуть в квартире…

Накинув куртку, он спустился по лестнице.

До искомого заведения было десять минут прогулочным шагом. В подступающих сумерках ярко горела вывеска, от которой за версту несло креативом: «ПодBEERёзовик». Иван вздохнул и переступил порог.

Против ожидания, его не встретил взрыв хохота. Бар был практически пуст, лишь в дальнем углу сидел незнакомый дядя в костюме-тройке и с аккуратной седой бородкой. Слева от него стоял высокий пивной бокал, справа — маленький ноутбук. Заметив Ивана, дядя поднялся из-за стола и протянул руку.