Анджей Савицкий - Апозиопезис

Около полутора десятка девушек стояли одна за другой, словно гуси. С ожиданием и надеждой глядели они на Генриетту, ощупывающую собственное тело. Толстяк, похоже, оставил ее кости в целости. Опять же, весьма пригодился бронированный прусский корсет.

— Ну что, девушки, говорила же я вам, что Геня нас освободит? — отозвалась возбужденная Зузанна. — Раз-два, и расправилась с жирной сволочью!

Игнаций кивнул женщинам и пошел впереди к лестнице. Там он еще на мгновение задержался и указал Генриетте место, рядом с которым был прикован. Пруссачка заметила почерневшие пятна, въевшиеся в камни.

— Именно здесь тебя и убили? Под этой стенкой? — спросила та. — Это следы твоей крови…

Музыкант утвердительно качнул головой и сжал кулаки. До того, как заснуть вечным сном, он еще намеревался отплатить своему убийце. Игнаций понимал, что ему следует поспешить, пока сила окончательно не выветрится. Так что он энергично стал подниматься по лестнице, больше не оглядываясь за спину. Генриетта шла за ним, затем — опять же гуськом — девушки. Через пару минут они добрались до тайных дверей, отрываемых скрытым механизмом. Игнаций переставил рычаг. С шипением и в облаках пара ворота открылись. Беглецы очутились на задах склада. Уверенным шагом трупоход направился в главное помещение. Они прошли мимо ведущей наверх лестницы и вошли в магазин с огромной застекленной витриной.

Среди ровнехонько выставленных, блестящих новизной инструментов находилась стойка с огромной кассой, приводимой в движение изогнутой ручкой. Рядом с ней, небрежно опершись о стойку, стоял Бурхан Бей. На турке был восточный халат, на голове — надетая набекрень феска. Он спокойно брал сушеные финики с небольшого блюдечка и не прервал свое занятие, даже когда увидал заходящего в магазинный зал Игнация.

— Нужно было сразу приказать тебя расчленить и сжечь, — меланхолично заявил он. — Надеюсь, ты не слишком сильно повредил Хакки? Ага, а вот и наша прекрасная панна! Я так и знал, что у девушки огненный темперамент. Никому еще не удавалось обмануть Хакки и вырваться из его лап. Но боюсь, что дальше уже дамочка никуда не пойдет.

Из-за стоявшего в углу органа вышел очередной евнух-толстяк — Ферди. В своих лапах он держал тяжелый молот, рукоять которого была выполнена из богато разукрашенной стали; на обухе были выгравированы надписи арабской вязью. Игнаций его даже и не заметил. Точно так же, как и Генриетта, он обернулся, услыхав писк собравшихся в предыдущем помещении девиц. Издалека, из подвала, доносилось взбешенное, басовое рычание.

— Хакки пришел в себя, — заявила сразу же побледневшая Габриэля. — И, похоже, теперь он взбесился по-настоящему.

На лестнице раздался грохот, словно по ней мчалось стадо лошадей. Басовое рычание нарастало. Генриетта с трудом сглотнула слюну и положила пальцы на головке винта. Это же она проявила к турку милосердие и не добила, когда он валялся без сознания. Она совершила ошибку, которую опытный воин никогда бы совершить не позволил. Эх, совсем она размякла в Варшаве, словно первая попавшаяся девица…

Бурхан Бей подал незаметный знак, и близнец Хакки замахнулся молотом, одновременно делая три шага вперед. Оружие блеснуло золотыми арабскими надписями и прорезало воздух с басовым гулом. Генриетта бросилась назад. Игнаций же лишь повернулся к новому противнику, он даже не успел поднять руки, чтобы защитить себя. Молот попал ему в голову.

Вспышка. Голова музыканта взорвалась с грохотом. Сгорающий флогистон пожрал свет, на мгновение погрузив магазин во тьму. Игнаций тяжело упал на пол, теперь окончательно мертвый. Генриетта же одним движением повернула головку клапана. Теперь она размышляла: сражаться с Ферди или с быстро приближающимся Хакки.

Обоих она успела узнать настолько хорошо, чтобы понимать: ни с тем, ни с другим у нее нет ни малейшего шанса. Геня прикусила губу и вздохнула, тихонько, про себя:

— Данил, и ты, князь Александр Иванович, спасайте меня, причем — поскорее.

Навозник пикировал в налагающиеся один на другой образы города во вспышках взрывающихся «клопов», которых давили сражающиеся мужчины. Агрегат летел в облаках положительной энергии, эссенции счастья и удачи, что высвобождались из тел паразитов. Он тянул за собой хвост из них, словно спадающая комета, которая, при случае, привлекала еще больше гадов. А вот что пришло на помощь, то ли обычное стечение обстоятельств, то ли счастье, исходящее во все стороны от машины, трудно сказать. Во всяком случае, когда астральные насекомые уже ползали по всему телу Алоизия и уже повалили полковника Кусова, когда походило на то, что они слопают пассажиров живьем и без соли, после чего разорвут Навозника на клочки, появился он — огненный демон.