Когда я выходил из лаборатории, он задал вопрос:
— Адмирал, ты доволен работой МУМ?
— Нареканий на них пока нет.
— Тогда зачем они подчиняются парящему Мозгу? Для чего я старался их восстановить? Мыслящие машины — человеческое изобретение, мыслящий мозг, отделенный от тела — наш, демиургов, способ управления. Тебе не кажется странным, адмирал, что я, демиург, упрашиваю тебя, человека, восстановить человеческое управление эскадрой?
Мне это не казалось странным. Я знал, что рано или поздно Эллон опять потребует отставки Голоса. Недоброжелательность к дракону была у Эллона с первых дней их знакомства, теперь она превратилась в прямую ненависть. Демиург, уверен, рассматривал трансформацию Бродяги в Голос как возвышение над собой, проделанное к тому же его руками — непомерное самолюбие Эллона страдало. Сколько мог осторожно, я разъяснил, что Голос не командует МУМ, а дублирует их и что хорошо бы иметь не одного дублера, а еще многих, для чего, например, в этой роли стажируется Граций, и что такой новый метод управления кораблем установлен не мной, а приказом командующего… Эллон нетерпеливым жестом оборвал меня:
— Против Грация не возражаю, пусть стажируется. Всего бессмертия вашего галакта не хватит, чтоб осилить функции МУМ. Но плавающий Мозг — излишен.
— Могу предложить одно: вынеси спор о Голосе на обсуждение команд. Если твои антипатии признают обоснованными…
— Симпатии и антипатии на обсуждение не выношу. Но если МУМ разладятся, ремонтируйте их сами или удовольствуйтесь чарующим вас Голосом. Слуг поставлять ему больше не буду!
Вечером к нам с Мэри пришла Ирина.
— Мне надо поговорить с Эли, — сказала она.
Мэри встала, Ирина задержала ее:
— Оставайся. В твоем присутствии мне легче высказать свои просьбы адмиралу. Эли, вы, наверно, догадываетесь, о чем речь?
— О чем — не знаю, о ком — догадываюсь. Что-нибудь связанное с Эллоном?
Ирина нервно сжимала и разжимала руки. Я залюбовался ею. Стройная, быстрая, нетерпеливая, она так напомнила отца, что, если бы одевалась в мужскую одежду, я принял бы ее за молодого Леонида. Я знал, что мне достанется от нее, и спокойно готовился отразить упреки.
— Да, с Эллоном! Почему вы так презираете его, адмирал?
Этого обвинения я не ожидал.
— Не слишком ли, Ирина? Мы все — и я, и Олег, и капитаны звездолетов с таким уважением…
— Об Олеге разговор особый! А ваше уважение к Эллону — слова, равнодушные оценки — да, необыкновенен, да, пожалуй, гениален, да, в некотором роде выдающаяся фигура… А он не пожалуй, а просто гениален, не в некотором роде, а во всех родах выдающийся! Сравните его с другими. Кто может сделать то, что может он?
Разговор становился серьезным, и я ответил серьезно:
— Зато он не сделает многого того, что умеют другие. Невыдающихся на кораблях нет. В поход отбирали только незаурядных. Или, по-твоему, Камагин середнячок? Или твоя мать?
— Я говорю об Эллоне, а не о моей матери или Камагине. Он заслуживает душевного, а не равнодушного уважения.
— Чего ты хочешь?
— Почему вы предпочитаете ему дракона? — выпалила она. — Отвратительный пресмыкающийся вознесен выше всех! Дракон еле-еле заменял МУМ, когда они не работали, а сейчас, когда они правильно функционируют, путает их команды. Он в сочетании с МУМ хуже, чем МУМ одна!
— Один раз машины уже выходили из строя, Ирина…
— Ну и что? Один раз вышли из строя, еще десять раз разладятся, еще десять раз будут восстановлены! Ваша привязанность к дракону оскорбительна! Можете вы это понять или нет?
— Я не могу понять другого, Ирина. Почему Эллон так ненавидит бывшего Бродягу?
— Не знаю. Спросите лучше, почему, я не терплю дракона!
— Хорошо — почему ты не любишь Голос?
— Не люблю, и все! Вот вам точный ответ. Он мне был отвратителен еще на Третьей планете. Б-р-р! Громадная туша, дурно пахнет!..
— Он изменился с тех пор, Ирина.
— Да, одряхлел, амуры не строит да и не с кем. Но запах свой принес и на звездолет. Я пробегала мимо этой дракошни, закрыв нос, а вы проводили там часы.
— Понятия не имел, что он тебе так неприятен.
— Олегу он тоже неприятен, но Олег уступил, как и всегда во всем уступает вам. А вам плевать на чужие чувства, вы считаетесь только со своими!
Я покачал головой:
— Сильное обвинение, Ирина!
— Справедливое! Лусин кроме пса Мизара хотел взять и двух кошек. Но кто-то сказал, что вы не терпите кошек. Специально проверяли, так ли это. И выяснили — да, недолюбливаете. Лусин и заикнуться уже не посмел о кошках! А вы поинтересовались у кого-нибудь, нравится ли ему общество огнедышащего динозавра?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу