Сергей Снегов: Люди как боги - 1 (сравнение редакций 1966 и 1971 годов)

Данный текст имеет весьма специальный смысл. Он предназначен в основном для тех читателей, которые хорошо помнят книгу Снегова — настолько хорошо, что для них интересны и важны различия между разными её редакциями. В данном случае — между первой авторской редакцией первой книги, появившейся в лениздатовском сборнике «Эллинский секрет» (ЛКБ66) и второй редакцией, из калининградского издания 1971 года (ЛКБ71).

Изменения — в общей сложности их более двухсот — обозначены ссылками (за исключением слова «зловреды» — о нём см. ниже). При этом основной текст соответствует ЛБК66. курсивом со ссылкой в тексте выделено то, что изменено в ЛКБ71, жирным шрифтом — то, что удалено в ЛКБ71, просто ссылкой и знаком «+» в примечании — места, где в ЛКБ71 есть вставки. Изменения в пунктуации в тексте в большинстве случаев не отражены.

Изменения ЛКБ71 относительно ЛКБ66 можно условно разбить на несколько видов:

1) Исправление явных опечаток.

2) Мелкие стилистические правки и уточнения.

3) Замены терминов. Например, синонимами заменена большая часть вхождений слова «зловреды» — на «разрушители», «головоглазы», «враги» и т.д.

4) Разъяснения и дополнения. Например, описан механизм полёта пегасов и драконов — без антигравитации понять, почему они летают, было сложновато. Другой пример — появилось разъяснение того, почему на Альдебаране тяжесть в глубине планеты увеличивается (забывшим физику напомню, что в однородном шаре она должна уменьшаться).

5) Другие изменения, не относящиеся к вышеописанным типам. Самое крупное из них — многочисленные сокращения в 15 главке первой части.

В. Иванов.

Для меня эта история началась с того, что на второй день после возвращения на Землю, во время прогулки над кратерами Килиманджаро, я повстречал Лусина верхом на огнедышащем драконе.

Я не люблю летать на драконах. В них что-то от древнего театра. А неповоротливых пегасов я попросту не терплю. Для полетов на Земле я беру обычную авиетку — так и надежней и удобней. Но Лусин без драконов не мыслит передвижения. В школе, когда эти дурно пахнущие [1] неповоротливые чудища лишь входили в моду, Лусин вскарабкался на учебном драконе на Джомолунгму. Дракон вскоре подох, хоть был в кислородной маске, а Лусину запретили месяц появляться в конюшне. С той поры прошло сорок три года, но Лусин не поумнел. Он твердит, что в нём играет душа его предков, обожествлявших эти странные существа, по-моему же — он оригинальничает. Андре Шерстюк да он готовы [2] готов вывернуться наизнанку, лишь бы чем-нибудь поразить, — такой уж это народ!

И когда с Индийского океана понесся крылатый змей, окутанный дымом и пламенем, я сразу понял, что на нем Лусин. Лусин выкрикнул приветствие и приземлился на обрыве кратера Кибо. Я покружился в воздухе, рассматривая его зверя, потом тоже сел. Лусин побежал ко мне, мы сердечно пожали друг другу руки. Мы не виделись два года. Лусин наслаждался моим удивлением.

Дракон был крупный, метров на десять. Он бессильно распластался на камнях, устало закрыл выпуклые зеленые глаза, его худые бока, бронированные оранжевой чешуей, вздувались и западали, вспотевшиекрылья подрагивали. Над головой зверя клубился дым, при выдохе из пасти вырывалось пламя. Огнедышащие драконы были мне внове.

— Последняя модель, — сказал Лусин. — Два года выводил. Инфовцы хвалят. Хорош, нет?

Лусин работает в Институте Новых Форм — ИНФе — и не устает хвастаться, что у них создают живые новообразования, до каких природа не доберется и за миллиард лет. Кое-что, например говорящие дельфины, у них и вправду получалось неплохо. Дымящий, как вулкан, змей не показался мне красивым. [3] + Правда, летает он красиво, этого не буду отрицать. И пегасы, и драконы в воздухе чувствуют себя хорошо. Лусин объяснял, что при работе мышц у них развивается антигравитационное поле, отчего они теряют добрых девять десятых веса. Но мне все равно странно глядеть, когда такие массивные животные легко устремляются вверх. Драконы обычно довольно медлительны. А у этого мне не понравился дым, хотя Лусин сказал, что и дым и пламя созданы у них лишь для красоты, вроде как оперенье у павлина: и не жжет, и не пачкает.