Александр Лобин - Последний выход

Интересный фестиваль…

Как ни был я сейчас озабочен своими проблемами, но все же не мог не задуматься и об этом. Кажется, в пропущенных мной сообщениях были предположения о том, что документальщики собираются снимать Зону всерьез, даже Бар. Я не поверил, а видимо, зря: солдаты и журналисты на Кордоне — это что-то очень новенькое. До сих пор правительства официально умалчивали о наличии в Зоне постоянного населения. Предполагалось, что жить здесь совершенно невозможно, а сталкеры — это всего лишь отчаянные одиночки, которые проникают в Зону через Периметр, и бегом бегут с хабаром обратно. Во всех фильмах, включая художественные, утверждалось именно такое положение вещей. В документальных передачах показывали ученых, армейские посты и Периметр, горы трупов возле него, задержанных сталкеров, снятые с вертолетов пейзажи, а также клипы про тварей и аномалии, полученные из архивов ученых — и не более того.

А эту тетку я узнал: Клара Звонкова, «Экстрим-TV». Неужели ей позволят показать интервью с молодняком и реальную жизнь в Зоне? Видимо, что-то большое за Периметром сдохло…

Я попытался прикинуть, как эти новшества могли бы отразиться на моих личных делах. Получалось, что пока никак — слишком мало у меня времени в запасе. Может быть потом, когда удастся вернуться… Вот я уже и начал думать о ТОМ, ЧТО БУДЕТ ПОСЛЕ — совершив тем самым самую большую глупость, которую может допустить сталкер. Тут бы до утра дожить спокойно….

А вышло вот что. Водопой здесь расположен в одном из окраинных домов. Колодцы давно пересохли, водопровод благополучно скончался, зато погреб крайнего дома затопило почти не метр, оттуда народ и черпал. Стемнело уже достаточно, поэтому я бросил играть в партизана и открыто пошел по тропе — благо, даже часовые сейчас стояли ближе к общему веселью.

На веранде этого объекта я столкнулся с типом, которого никогда раньше не видел. Неприятный был хлопчик, такой, знаете, худой и вертлявый, белесый и в прыщах. На новичка он похож не был, но и серьезным бродягой не выглядел — черная кожанка, состоящая, главным образом, из заплат и заклепок, а из оружия — только обрез двустволки за поясом. Увидев меня он явно вздрогнул, но я это отнес за счет его нервов — парень, судя по всему, прямо с крыльца отливал, что категорически не поощрялось местным этикетом. Застукай его за этим занятием Волк, огреб бы он по небритой скуле обязательно, и даже не один раз.

Я сделал вид, что этого не видел и пошел со своей бутылкой внутрь. Однако, войдя в сени я понял, что он здесь гадил не потому, что места не нашел получше, а ждал кого-то. Этот самый кто-то как раз брякал внизу алюминиевой флягой.

Я развернулся к выходу, чтобы тоже покурить на крыльце, но выйти не смог — наткнулся на глушитель направленного мне в живот «Макарова».

— Стоять, сука — прошипел белесый. — Бросай автомат, руки вверх!

Я не очень сильно испугался. В конце концов, ствол упирался всего лишь в пластину бронежилета, который из «Макара» никак не пробьешь. Изображать удивление и возмущение не стал — ясно было, кто его послал и зачем. Несколько секунд мы смотрели друг другу прямо в глаза. Заметно было, что зрачки у него были заметно расширены.

— Ма-а-со-о-л. — Прошипел он диким шепотом, косясь на дверь в кухню. — Давай сюда бегом. Он здесь, у меня на мушке!

В погребе плеснула брошенная тара. Тогда я шевельнул левым плечом, ремень соскользнул и приклад «Калашникова» гулко стукнул об пол. Он невольно посмотрел вниз. А я достал нож из рукава. Нажали мы одновременно — я на рукоять, а он на спуск, но я все же оказался немного быстрее. Лезвие противно скрипнуло на одной из клепок и легко, как в буханку, вошло ему под вздох. А в следующую секунду девятимиллиметровая пуля отбросила меня к дальней стенке.

Выскочивший снизу напарник застал своего приятеля стоящим на коленях с ножом в животе — он как раз силился его вытащить — и меня, лежащего на боку у стенки. Мосол замер секунды на три, открыв рот, и дал мне возможность вздохнуть, что оказалось неожиданно больно и трудно. Потом он схватился за торчащий за спиной обрез, а я — дотянулся до лежащего на полу «Макарова». Ему оставалось взвести курок, а мне — поднять ставший очень уж тяжелым пистолет. И тут он не выдержал — прыгнул вбок лихим сайгаком, сбив на пол собственного приятеля, и выскочил наружу.

В принципе, преследовать его было совершенно необязательно, но и оставлять живым, чтоб шатался поблизости, было опасно, поэтому я подхватил автомат и вывалился следом. Он бы мог меня встретить на улице, но оказался для этого слишком трусоват.