Михаил Северный - Спасения Н.Е.Т.

— Еще хочешь, старик?

Я отползаю назад и вскакиваю зажимая нос одной рукой. Кровь просачивается сквозь пальцы и течет на пол. Из спальни ничего не слышно.

— Если вы что-то сделали с моей семьей, я уничтожу всех.

— Не волнуйся, старик. Они нам не нужны, нам нужен ты.

Дверь открылась и я увидел жену с сыном. Они стояли на кровати, она в ночнушке, он в трусиках и безразлично смотрели в стену. Не реагировали на внешние раздражители и глаза были пустые, безжизненные. Такое я уже видел раньше.

— Не сопротивляйся, полицейский, — сказал человек в маске, — и все будет хорошо. Просто пойдем с нами. Ты увидишь своих родных уже завтра, они даже ничего помнить не будут.

Я слушал его и быстро просчитывал варианты. Из спальни выглянул еще один человек в маске и помахал рукой. Тот, что был со мной — ответил ему. Не справлюсь, их слишком много. Оружия в доме нет, я слишком честный и так и не вынес с задания ни одного ствола. А надо было. Может быть я этим и справлюсь, но тот что стоит в спальне поможет ему или сделает что-то с моей женой. На улице еще один стоит. Шансов выиграть бой у меня нет, а вот спасти семью можно попробовать.

— Как вы попали в мою квартиру?

— Самолетами, поездами, автомобилями, — лениво сказал убийца и поднял клетку. Поставил ее на место и закрыл дверцу, — Твоя птица зависла на люстре. Смешная. Как зовут?

Чика действительно свешивалась с люстры и смотрела двумя головами в разные стороны. Выглядела действительно смешно.

— Зачем ты меня душил?

— Ах да, — сказал человек в маске и поднял удавку, — чтобы отключить и вывезти без шума. Убивать тебя нам не интересно, говорю же.

Я потер шрам на шее, останется надолго, как будто я неудачно вешался.

— Ах это, — махнул рукой, — это мы починим. Давай выходи, только руки за голову и скрести пальцы.

Я послушался и медленно вышел, ожидая удара по голове. Но не угадал. Это был укол. Игла мягко вошла сзади в основание шеи и ноги моментально онемели. Человек в маске сделал реверанс и судя по глазам он улыбался. Хитрые глаза и молодые. Ты же мне в сыновья годишься…

Сначала был свет. Неужели я еще в комнате допроса ЭСБ? Ничего не помню. Голова кружиться и тошнит. В животе тоже крутит, как в стиральной машинке мамы. Меня допрашивали, а потом что было? Кто-то пил воду из унитаза? Какой-то оборваный мужчина. Кому-то игрушечная машинка перерезала горло, а я её раздавил. Что за машинка? Помню, я бежал весь в огне. Бред какой-то.

На фоне яркого света ходят силуэты в белых халатах. Я в больнице. У нас больницы темные, свет экономят, я на верхнем уровне? У элитников? Опять бред. Что случилось вообще?

Спиной чувствую, что лежу на холодной и стальной поверхности. Я на столе для вскрытия? Умер? Тогда почему не сверху наблюдаю, не кружусь над столом в ожидании луча света? Где песнопения и рыдания жены?

Потом появились голоса:

— Приходит в себя.

— Как самочувствие пациента?

— Все в норме. Имплантанты всё «залатают», если нужно будет.

— Проверьте параметры и приступим к настройке.

— Хорошо. Вам не кажется, что мы стали делать это слишком часто? Кажется мне, что старые правила Охоты изжили себя.

— Молчите. Это не наше дело. Готовьте его.

Я почувствовал резкий укол в предплечье и быстро разливающееся по телу тепло. Онемели запястья, организм начал приходить в себя. Зрение постепенно возвращалось и я увидел врача в медицинской маске. Он держался за экран, свисающий сверху и смотрел в сторону. Увидел, что я очнулся, достал маленький тонкий фонарик и посветил мне в глаза.

— Реакция есть. Думаю можно начинать нашу лекцию.

— Хорошо, — сказал кто-то еще, и опора на которой я лежал с жужжанием поехала вверх, пока не стала почти вертикально. Врач (или кто это такой) направил экран так, чтобы он был у меня перед глазами и вздохнул:

— Здравствуй. Разговаривать можешь?

Я попытался ответить, но язык не слушался. Никогда не напивался, но наверное так себя ощущают эти подзаборные пьянчужки на улицах Нижнего Квартала. Они обычно только мычали, когда я задавал им вопросы. Приходилось работать на улице в свое время.

— Понятно. Ничего, скоро онемение пройдет. А теперь соберись с духом и посмотри на свои руки. Главное не пугайся, все нормально. Не паникуй и не дергайся.

Я посмотрел на руки и онемел бы, если смог. Руки разрезаны от локтя до запястья и кожа аккуратно разложена в стороны. Посередине красное мясо, как будто готовится блин с вареньем, как по праздникам от Дарьи. Кровь не идёт, остановлена. Белеют кости. Через всю рану идут железные штыри, которые становятся тоньше и переходят в пальцы. Нет, это не штырьки — это белые проводки. В пальцах своя система. Хорошо, что я не девочка и в обмороки не падаю. Хорошо, что я полицейский и хорошо соображаю. Меня не распяли и не порезали на органы. Это имплантанты. С какой целью мне их вживили, думаю сейчас этот доктор и расскажет. Главное сохранять спокойствие и не провоцировать его. Если бы хотели убить, то уже убили бы. Как всегда не обошлось без страшной мысли и я посмотрел вниз. Ноги на месте, туловище тоже. Я грешным делом подумал, что от меня оставили только мозг и оболочку для него. У страха глаза велики, я голый и порезанный в разных местах, но все пока на месте.