Александр Соловьёв: Нашествие хронокеров

Я успел спрятаться в подъезде до того, как показалось первое насекомое. Мне пришлось ждать несколько минут, в течение которых я усомнился в правильности своей новой гипотезы. Но вот раздался нарастающий шум, и мимо пронеслась тля средних размеров. Я поднял «скорпион» и прицелился, но стрелять не пришлось. Приземлившись в нескольких метрах от младенцев, тля прижалась брюхом к асфальту и осторожно подползла к ним, перебирая лапами. Последние сантиметры она преодолела так опасливо, как будто боялась, что повредит их своими жесткими усами.

Мне представилось, что сейчас взрослая особь перенесет младенцев в миг первопричины, и я вновь прицелился. Но в эту минуту пространство рядом с потомством вздрогнуло и появилось еще несколько личинок, возможно, тех самых, которые мы с Шишигой не смогли зачерпнуть в невод.

Меньшая часть ясельного круга присоединилась к большей, а не наоборот, и это было естественно, если не считать, что в миге первопричины остались тысячи тлей.

Я поднялся по ступеням, проник в ту квартиру, где был уже многократно, прошел к балкону и, спрятавшись за выступом стены, стал наблюдать.

Через минуту появилось еще две тли. Они, как и первая, сели на некотором расстоянии и приблизились ползком, тяжело волоча свои брюха. Мягко ткнувшись передними частями голов в тела личинок, они замерли.

Еще спустя четверть часа под балконом развернулась в точности такая же ромашка, какая была в миге первопричины.

Я вернулся в комнату, упал на диван и закрыл глаза. Квартира уже не хранила запахов хозяев: их выветрили сквозняки, — и только вещи, валявшиеся повсюду в беспорядке, говорили о том, что кто-то здесь вечером шестого апреля две тысячи пятнадцатого года делал уборку.

Через открытую балконную дверь донесся далекий стрекот. Потом над площадкой пролетела тля и, не найдя себе места в кругу, села на стену, отчего по всему дому прошлась дрожь. Спустя минуту сверху посыпался песок и тонкая золотистая пыль, подгоняемая ветерком, закружилась в дверном проеме.

Я перевернулся на живот, уткнулся лицом в обивку дивана.

Мне не хотелось ни жить, ни умирать в этом мире. Что будет через час, через день? Сколько хронокеров проникнут в этот пласт? И зачем они переселяются?

Вдалеке раздался дружный стрекот. Судя по звуку, на соседнем доме их осело не меньше десятка. Пришельцы обживали окружающую территорию.

Я лежал без движения, пока не стал проваливаться в дремоту. Потом страшное видение Шишигиного тела заставило меня содрогнуться. Сев на диване, я зажмурил глаза и стал негромко выть, раскачивая туловище. В течение нескольких недель я готовил себя к внезапной потере друзей, но факт меня уничтожил. Нестерпимее всего хотелось быть с компаньонами в одной связке и делать временные переходы. Внезапная отмена переходов, которых мы совершали по пятьсот в день, начинала вызывать у меня наркотическую депрессию.

Встав с дивана, я походил по квартире. Из кухни открывался вид на дома, стоящие с противоположной стороны от площадки. То здесь, то там на стены опускались насекомые.

Может забросить себя усилием воли в другой пласт, и затем остаток отпущенного времени посвятить непрерывному временному трансу?

Нет, я чувствовал, что, если бы имел цель, без труда смог бы справиться с зависимостью, ибо в организме не произошло химических превращений. Но цели у меня больше не было, и только зыбкое интуитивное предчувствие ученого заставляло меня медлить. Я бродил по комнатам, то обрушиваясь на диван, то снова вскакивая, то присаживаясь на край стула, то падая на колени, погрязая в бесплодных сомнениях и непрерывно терзая рану, целиком покрывавшую сердце. А шум за окном все усиливался, напоминая, что временной пласт постепенно переходит в безраздельное владение хронокеров.

Наконец, я решил выбраться из дома. Ноги не хотели никуда идти, но я приказал им спуститься по лестнице. Надо было выйти, достичь конца улицы, а затем свернуть в переулок и по короткому пути добраться до того места Садового, где, по моим соображениям, должен быть исправный транспорт.

Я выставил «скорпион» перед собой и, выскочив из подъезда, быстрым шагом пошел под домом. С удивлением обнаружил некоторый внутренний порыв двигаться. Ухватившись за него, побежал.

Вот место, где я последний раз видел лежащего Ромку, а тут Мира стояла, прислонившись к стене. На асфальте следы от пуль — странно, что их я перенес в этот пласт, а Ромкин труп не смог, но это и к лучшему…