Юрий Симоненко - Год 2077-й

Дорога до Ростова у велосипедизированного отряда заняла всего два дня, еще день ушел на оборудование базы в Батайске. Следующие две недели и еще один день сверху искатели занимались тем, что в прежние времена называлось «разведывательно-диверсионной деятельностью». Разведывали поначалу тремя группами по три человека, оставляя на базе в Батайске одного, потом, когда двоих отправили в Свободный, работать стали двумя группами, а на тыловом обеспечении оставались двое.

Работы у разведчиков был непочатый край. Сначала точное картографирование с подробным описанием объектов инфраструктуры и наблюдение за вояками «Вермахта», как их метко окрестил Вечный Жид — искатель из Красного хутора по имени Иосиф, он же просто Ёся, получивший прозвище по причине своей исключительной живучести (Ёсе неоднократно доставалось от выродков и упырей; он трижды ловил пулю, и каждый раз выздоравливал и отправлялся в Пустошь, где смертельно карал обидчиков); а потом, когда от Комитета в Свободном поступили соответствующие указания вместе с необходимыми для выполнения этих указаний средствами, началась кропотливая работа по минированию… В общем, работы хватало.

Посмотреть здесь было на что. Такого количества людей никому из искателей видеть еще не доводилось. Результаты разведки подтверждали показания допросов пленных фашистов: численность населения Рейха составляла от пятнадцати до семнадцати тысяч человек.

У Рейха была настоящая маленькая армия, состоявшая из примерно восьмисот человек пехотинцев, от полутора до двух сотен конников, именовавшихся «группой Молния» и трех десятков боевых баб, называемых «Валькириями». Множество гражданских специалистов от учителей и врачей до городовых и пожарных; некоторое число важных типов, перед которыми все заискивающе кланялись, и расфуфыренных надменных баб; множество разных рабочих — не меньше пяти тысяч! и множество людей в ошейниках — попросту говоря, рабов. Примерно две трети населения «Нового Города» ходили в ошейниках. Причем у некоторых ошейники были из явно дорогой кожи и даже с украшениями, — эти рабы заметно важничали перед рабами попроще. Была у всех носивших рабский ошейник одна общая черта: все они имели отчетливо выраженную неславянскую внешность, в основном кавказцы — армяне, грузины, даги, азеры… но попадались и татары, и цыгане, и Ёсины соплеменники. У всех: и у господ, и у рабов было много детей. Причем детей в рабских ошейниках было раза в четыре больше, чем детей господских и рабочих. В «Новом Городе» было примерно три тысячи детей до двенадцати-тринадцати лет.

Но это еще не все. На северо-западе от «Нового Города», сразу за станцией Ростов-Западный разведчики обнаружили настоящий концентрационный лагерь, в котором народу было еще несколько тысяч человек (от трех до пяти, точнее не скажешь). Лагерь был разделен на две части — мужскую и женскую — бетонным забором с колючей проволокой. Содержавшихся в этом двойном лагере мужчин и женщин — по сути рабов и рабынь, хоть и без ошейников, а с простыми фигурными нашивками в виде кружков, квадратиков и ромбиков из яркой ткани на рваных обносках — использовали для работ в поле и на фермах, а также на нерегулярных тяжелых работах, вроде копания канав и разбора зданий. Большинство узников были скорее всего выродками, а кто-то, возможно, и вовсе из упырей, но, все же, это были люди…

Кубанцы выродков обычно не трогали, если те не нападали первыми, не пакостили и не были застуканы на людоедстве. Главными отличиями выродков для кубанских общинников были: неспособность жить в общине, нежелание ставить общественное выше личного, болезненный индивидуализм, единоличничество, скопидомство и просто запредельная половая распущенность. Кроме того, половина выродков были мутантами — имели лишние конечности, уродливые наросты на теле, встречались трехглазые, а иногда даже двухголовые. Если такой урод рождался в общине, его топили сразу после рождения (в первые два десятилетия после Войны таких много рождалось, теперь меньше). Выродки часто сожительствовали с собственными детьми, не чурались педерастии, лесбиянства, свингерства, садизма и других извращений, вплоть до скотоложства. Большинство выродков были каннибалами, но встречались и такие, кто не опускались до такого, поэтому у кубанских искателей и было правило: выродка сторонись, не садись с ним за стол и вообще не прикасайся к нему, чтобы не запомоиться, а если точно знаешь, что выродок — людоед, тогда убей. Упырями же называли таких выродков, каких сторонились и сами выродки. Упырь — это окончательно опустившийся человек; часто это безумец или калека с мутациями, которого некому было утопить во младенчестве. Упыри обычно прятались от нормальных людей, но при численном превосходстве могли напасть и сотворить с жертвой страшное: изнасиловать, снять с живого кожу или расчленить; нанизать живого на кусок трубы и изжарить над огнем; подвесить и вскрыть вены, чтобы спустить кровь… — что угодно, что могло взбрести в их больные головы.