Юрий Симоненко - Год 2077-й

Направо, через двести метров был перекресток с дорогой в прошлом районного значения, по которой вчера и приехал Железный. На севере, за мостом через реку Ея дорога вела к Заводскому, а на юге, через четыре километра была развилка: налево — к Кущёвской, направо — к Шкýринской. Два дня назад утром они с Шавой проезжали эту развилку. На ночевку они останавливались на временной базе в Кущёвской и в Нардегин не заезжали, а двигали сразу через мост и на Заводской. Дорога была асфальтированная. Выметенный ветром асфальт дороги от времени распался на островки, трещины меж которых расширились от многолетних размораживаний, дождей и суховеев; местами из трещин торчали пучки неприхотливой травы и кое-где кустарник. След от колес на таких как эта дорогах виден не так отчетливо, как на поросших травой грунтовках и, если ездить по ним осторожно и резко не тормозить, можно и вовсе не оставлять следов. Если бы Железный не свернул вчера с дороги к Нардегину на своем «коне педальном», а аккуратно перенес оба велосипеда — свой и Шавы — метров на двести, а также трофеи и выходные мешки, не оставляя четкого следа, вполне вероятно, что лысые кавалеристы проехали бы мимо хутора. Но Железный не железный, не двужильный и не робот, он еле крутил педали от усталости и попросту забил болт на предосторожность. За что чуть не поплатился жизнью. То, что ему удалось уложить четверых фашистов и обратить в бегство пятого, Железный считал большим везением.

Добежав до дороги, Железный подхватил велосипед на руки, пробежал метров пятьдесят в сторону моста и перескочил в подступавшие к дороге кусты, коими в этом месте густо порос берег реки. Ступая на носок, он быстрым широким шагом пошел кустами вдоль берега к стоявшему в километре от Нардегина небольшому поселку домов на десять, тоже мертвому и запустелому. Метрах в двадцати слева была ведущая к поселку заросшая густой травой дорога. На нее Железный выходить не стал, чтобы не наследить, а, перейдя снова на бег, так кустами и добрался до первого заросшего леском огорода. Там он поставил велосипед на колеса и покатил рядом. Шел дворами, чтобы не оставлять следов на, похоже, единственной улице. Когда же дворы кончились, Железный оказался на сильно заросшем проселке.

«А и хер с ним!» — едва прошевелил губами Железный, смахнул дрожащей ладонью с лица и шеи крупные капли пота, уселся на велосипед и, налегая на педали сколько было мочи, покатил по проселку. Впереди была станица Шкýринская.

Хутор Нардегин, спустя полчаса

Велибор и его подчиненные услышали перестрелку в момент, когда их разъезд пересекал мост через реку Ея возле хутора Восточный. Спустя десять минут после того как звуки стрельбы стихли, на связь по рации вышел командир разъезда сержант Родослав и сообщил, что в живых остался он один, а велосипедист ушел. Пришлось гнать коней, описывая крюк в двадцать километров, поскольку обозначенный на довоенной карте прямой проселок от Кущёвской к Нардегину, по которому ехать было на восемь километров меньше, полностью зарос, и чтобы там пройти, коней пришлось бы вести в поводу.

Зрелище, представшее перед Велибором, удручало. Брошенный заросший лесом поселок; на ставшей сплошной поляной улице лежат мертвые бойцы, вокруг кони, щиплют молодую травку, прядут ушами. Один конь лежит поодаль, над ним кружит рой насекомых. Посреди улицы — Родослав, стоит, смотрит прямо. Лицо спокойное, без эмоций, а в глазах холодная ярость, злоба, какой Велибору еще не приходилось видеть на лице друга.

— Как так вышло? — спросил, спешиваясь, Велибор.

— Засада, — ответил Родослав.

Велибор постоял, осматривая место.

— Умеет воевать выродок…

Родослав промолчал. Ему не хотелось признавать собственную опрометчивость, в результате которой какой-то дикарь из Диких земель его, Родослава, так подло подловил, перебил его патруль, а самого его вынудил бежать и прятаться. Ведь, что мешало ему рассредоточить отряд? Словно по какой-то злой иронии его разъезд угодил в ловушку, похожую на ту, в которую вчера попал этот самый дикарь-велосипедист со своим спутником-хачом. Велибор хорошо знал Родослава еще со Школы Мужества, и мысли друга не укрылись от него.

— Из того дома стрелял? — Велибор кивнул в сторону ближайшего дома слева. Он понял, что только что высокой оценкой боевых качеств врага задел товарища, поэтому и сменил тему, спросив об очевидном. На кирпичной стене дома, прямо напротив которого лежал изрешеченный пулями капрал Доброгнев, отчетливо виднелись свежие следы щедрой автоматной очереди.