Василий Криптонов - Летящие к Солнцу 1. Вопрос веры

Моя рука дрогнула, и я скатился с брони, ударившись об пол все еще больным плечом. Из люка, скрежеща зубами, вылезал Джеронимо с шишкой на лбу, и страшный взгляд его испепелял сестру.

– Ты, древняя мумия, усыпанная песком, уродливая настолько, что гробницу с тобой запечатали сотней проклятий…

– Джеронимо! – воскликнула, вскинув руки, Вероника. – Ты… Ты чувствуешь?

Вот сейчас, даже несмотря на автомат, она походила на самую обыкновенную девчонку.

– …и десяток сфинксов, охраняя тебя, прячутся от… Что? – Джеронимо словно очнулся и пару раз шмыгнул носом. – О! Ого-го… Это же…

– Кажется, настоящий воздух, правда? – Вероника подбежала к транспортеру, протягивая обе руки. Джеронимо позволил помочь себе спуститься. Он хмурился и потирал лоб, но ругаться перестал.

– Больно? – забеспокоилась Вероника, заглядывая ему в глаза. – Голова кружится? Тошнит?

– Тошнит от твоей старушечьей рожи, – огрызнулся Джеронимо. – Где это мы? Вы осматривались?

– Не успели, – сказал я, поднимаясь.

– Бездельники. Я – туда, вы – туда и туда. Нужно понять, что это за помещение, и есть ли какие-нибудь выходы из него.

Отмахнувшись от Вероники, он пошел в ту сторону, куда смотрел зад бронетранспортера.

– Ты его так просто одного отпустишь? – поинтересовался я.

– Ну а что делать? – поникла Вероника. – Будь здесь опасность, я бы почувствовала. И потом, детям иногда нужно предоставлять возможность действовать самостоятельно.

Идиотизм. Она на полном серьезе считала ребенком Джеронимо, который почти с нее ростом, а он звал ее, восемнадцатилетнюю красотку, уродливой старухой. Какая милая семейная игра. Интересно, что за этим барьером, который они установили обоюдно?

Мой эмоциональный двойник жадно облизнулся, но я поспешил запереть его обратно в шкаф. Пока это еще помогало.

– Идем туда, – сказала Вероника, указывая противоположное Джеронимо направление.

– Я… Ага, конечно. Только подожди чуток, ладно?

Как мог, языком мимики и жеста, я показал, что уже достаточно давно хочу в туалет. Вероника закатила глаза и махнула рукой, отвернувшись.

Блуждать в поисках туалета я не собирался, поэтому сделал все, что мог: зашел за транспортер и, разобравшись с многочисленными застежками, приступил к отправлению потребности.

БТР отбрасывал интимный тенек, и так сложилось, что свет фонарей сюда не попадал. Поэтому неладное я заподозрил не сразу. Просто вдруг показалось странным, что струя ведет себя так глухо, а не звонко журчит и плещет, как должна бы, падая на каменную плиту.

Я, передоверив задачи поддержания и координации одной руке, другой подтянул к лицу маску, все еще болтавшуюся в районе шеи…

– Вероника! – позвал я. – Можешь подойти сюда?

– Что, рука все еще болит? – сочувственно отозвалась Вероника. – Попробуй сидя, так гораздо удобнее.

– Да нет, – вздохнул я. – Просто посмотри. Тут… Тело…

Она выдержала паузу.

– Не то чтобы я этим гордилась, но мужское тело для меня открытием не будет. Допускаю, тебе там есть чем похвастаться, но…

– Вероника, твою мать, просто подойди сюда! Я одет, и каждая моя мысль целомудренна, как первый луч солнца.

Вероника вышла из-за бронетранспортера. Увидев меня в маске, надела свою.

– О, – сказала она, глядя на половину мужского тела, торчащую из-под гусеницы от пояса и ниже. – Ого…

– Честное слово, я его не видел. Он просто вдруг выскочил и…

– Ты что, помочился на него?

– Понимаешь, тут дело в том, что я его, опять-таки, не видел… Это просто какой-то человек-невидимка!

Вероника молча смотрела на труп, на вытекающую из-под гусеницы красную лужу.

– Как думаешь, может, это злой волшебник? – с надеждой спросил я.

– Если его сапоги перенесут тебя домой – очень даже может быть…

– Но я не хочу домой. Там сейчас… Скверно.

– Осквернение! – Вероника хлопнула себя по голове. – Точно, вспомнила, как это называется. Осквернение останков. Что ж, значит, люди здесь точно есть. Сможешь перепарковаться так, чтобы…

– Вероника-а-а-а-а! – донесся стремительно приближающийся истошный вопль.

Вероника перехватила автомат.

– Внутрь, – бросила она мне, сама же, перепрыгнув через труп, побежала навстречу брату.

Я вскочил на броню, вскарабкался к люку, но медлил. Прятаться, пока эта пара в опасности, показалось недостойным.

Уже видно Джеронимо. Он несется, лихорадочно размахивая руками.

– В чем дело? – крикнула Вероника.