Георгий Старков - Дневник Кати Громовой

Итог сегодняшнего похода: 7 табуретов, 5 стульев, 1 большое кресло, 1 шкаф для одежды. Всё это вынесли из дома слева от нашего. Правда, с чёртовым шкафом провозились целых два часа и устали, как собаки — слишком он тяжёлый. Зато он один стоит всех табуреток и стульев. Так что сегодня дополнительно затопим печь перед сном и будем спать в тепле.

Плохо, что в том доме пахнет просто жутко из-за умерших, и вещи оттуда впитали в себя эту вонь. Ну, мы их всё равно быстро сожжём.

Вот ещё новость: вода в баке, набранная Мартой, когда водопровод ещё работал, почти кончилась. Мы экономили её, как могли: не пили чай в лишний раз, делали обтирания влажными полотенцами вместо умывания. Теперь нужно сходить к реке за водой, делать там прорубь. Ничего подходящего для этого, кроме топора, у нас нет. Зато в чулане есть бидон и санки, спасибо покойному Андрею за предусмотрительность.

Тут так тихо… Только сейчас осознала, что, оказывается, я всю жизнь слышала какие-то звуки: машины на улице, гул холодильника, разговоры домашних и т. д. А теперь ничего этого нет. Полная тишина. Если прислушаться, то начинает казаться, что в голове звон стоит. Наверное, про это и говорят — «до того тихо, что в ушах звенит». Не думала, что это буквально так и бывает.

А ещё темнота. Она тоже давит на мозги. Без света постоянно хочется спать, как стемнеет, и вообще создаётся ощущение какой-то первобытности. Как люди жили, когда ещё не придумали электричество?.. К тому же из-за темноты по вечерам перед сном вести дневник не получается: свечи-то у нас давно кончились. Во время последней вылазки я искала в доме свечи, но не нашла.

Дорогой Дневник, календаря в доме нет, так что после отключения электричества я наношу каждое утро по штриху на твоей последней странице. Так вот, если я не ошиблась, сегодня 22 января, то есть день рождения Марты. Ей исполнилось 27 лет — она Водолей. Так что сегодня я испеку торт и вечером устрою типа как праздничный ужин. Сама Марта не хотела отмечать свой ДР, но в нашем положении стоит радоваться каждой мелочи, чтобы не впасть в полную хандру. День рождения — хороший повод немного встряхнуться, а то мы сейчас живём, как призраки.

Что за разговор вчера был с Мартой! Даже не знаю, что и думать. Начиналось всё хорошо — мы съели торт и остаток дневного супа, я поздравила Марту и подарила ей бумажного голубя (единственное, чему я научилась в том кружке по оригами). А потом, когда мы уже собирались пойти спать, она вдруг обняла меня и стала плакать. И не так, как раньше иногда плакала по ночам, а громко, навзрыд, как ребёнок. Я совершенно растерялась, чуть сама не заревела. Наконец, успокоила её и спросила, в чём дело. «Уходи, — сказала Марта. — Ты хочешь уйти, я знаю. Если останешься, то умрёшь тут, как и я». Я возмутилась и сказала, что не собираюсь никуда уходить, и что никто не умрёт. И она опять заплакала. «Ты сильная, — сказала она. — Если бы я потеряла разом стольких людей, как ты, то не выдержала бы. Я и сама не понимаю, почему до сих пор жива. Знаешь, когда я впервые увидела тебя, я же вышла на реку, потому что хотела утопиться. Долго боялась, потом всё-таки решилась, пришла на берег, а там ты. Пришлось вернуться домой. Вот так и передумала. А сейчас я снова хочу умереть». Я долго её успокаивала, а она всё твердила, что больше не желает жить, что муж является ей каждую ночь во сне и говорит ей, что мир обречён — если она останется жить, то просто будет страдать больше и в конце всё равно умрёт. Я пыталась объяснить ей, что это просто плохой сон, даже рассказала про свой обезьяний кошмар, но не смогла её убедить. По словам Марты, она и сама чувствует, что Андрей прав, что ей лучше сейчас умереть. Так мы и сидели почти до ночи, пока Марта не уснула буквально в моих объятиях.

В общем, Марта точно не в порядке. Я это и раньше знала, но не думала, что всё так серьёзно. Теперь мне страшно за неё. Всего пару недель назад она боялась, как бы я не покончила с собой, а теперь всё наоборот.

Буквально час назад видели зелёную сигнальную ракету в небе. Её пустили где-то в центре города. Значит ли это, что те, кто там находятся, призывают к себе выживших?

Так хочется пойти в центр города и проверить, как там дела! Но после «ночных полицейских» покидать убежище страшно. Может, это они пустили ракету, а тут мы сами к ним придём. Но ведь должны же быть другие выжившие люди, кроме них — я имею в виду, нормальные люди!